Между кончиной «содругов» существовал, принимая во внимание свидетельство Пространной и Краткой редакций Жития прп. Никона и Духовной прп. Иосифа Волоцкого о явлении прп. Андрея Д. перед смертью, временной разрыв - не менее 40 дней. Это в свою очередь говорит о том, что художники были погребены не в одной колоде, а в разных могилах, но, несомненно, рядом друг с другом, на монастырском кладбище к юго-западу от Спасского собора. 

С течением времени их могилы оказались под колокольней, пристроенной к юго-зап. углу храма. Согласно сообщению «Алфавита русских святых» инока старообрядческого Керженского мон-ря Ионы, составленного в нач. XIX в. и полученного от насельников Рогожского старообрядческого поповского кладбища, их могилы еще существовали во 2-й пол. XVIII в. (до 1797-1798). Перестройки в Андрониковом монастыре, проводившиеся в конце того же столетия, не пощадили места захоронения художников: оно было сровнено с землей и предано забвению. Раскопки на этом месте не проводились, мощи святых пребывают в земле «под спудом». 

 Есть распространенное мнение, что Д. и прп. Андрей стояли во главе большой митрополичьей или великокняжеской иконописной артели (мастерской). Ее существование плохо увязывается со скромным бытом небольшого подмосковного мон-ря в кон. XIV - нач. XV в. Вероятно, иконописцы-монахи имели учеников, но постоянное их число было невелико и едва ли позволяет говорить о монастырской иконописной мастерской. Кроме того, сохранившиеся источники рассказывают о «художестве» Д. и прп. Андрея как о части их аскетического индивидуального подвига. 

 Опиравшиеся на свидетельства современников Д. и прп. Андрея их «биографы» Пахомий Логофет и прп. Иосиф Волоцкий донесли до наших дней светлый образ подвижников-художников, неразлучных друзей, «совершенных» монахов. Они характеризуются как «чудные добродетельные старцы и живописцы», «удивительные и славные», «замечательные» и «духовные» люди, «всех… превосходящие в совершенной добродетели» иноки, к-рые своей «богоугодной» и «блаженной» жизнью «всегда духовное братство и любовь великую к себе приобрели», Д. называется «достопочтенным». 

 Прп. Иосиф Волоцкий свидетельствует, что художники так «алкали Божественной Любви», что, никогда не заботясь о земном, все свои помыслы обращали к божественному свету и в искусстве обращались к вечным первообразам - Христу, Марии и святым. Через созерцание икон и любование их красотой Д. и Андрей возносились мыслями к «горнему», поэтому лицезрение икон всегда было для них праздником, наполнявшим их сердца «божественной радостью и светлостью». В те дни, когда нельзя было заниматься живописью (напр., на Пасху), или в часы отдыха они, сидя часами, созерцали иконы. Очевидно, созерцание прекрасного для художников было равносильно религ. переживанию. 

 Пересказывая легенду, родившуюся в стенах Троицкого мон-ря о предсмертном видении Д., в к-ром ему явился его «сопостник» Андрей, «во многой славе и с радостью призывающий его в вечное и бесконечное блаженство» прп. Иосиф Волоцкий, очевидно, полагал, что художники получили достойную их праведной жизни награду. 

 Д. прославился теми же добродетелями (постничеством, аскетическим подвигом и иконописанием), что и прп. Андрей, канонизированный РПЦ в 1988 г.