http://www.stsl.ru/news/all/den-pamyati-prepodobnogo-daniila-chernogo

Ученик преподобного Сергия

 Иконописец Даниил был учителем и сопостником преподобного Андрея Рублева. Даниил, как полагают, родился около 1350 года, но дата эта весьма условная. Ничего не известно ни о месте рождения Даниила, ни о его родителях. Неизвестно также, когда Даниил встретился с преподобным Андреем, которому он стал не только учителем в художественном мастерстве, но и духовным единомышленником и другом. Даниил, как полагают исследователи, принял монашество в московском Спасо-Андрониковом монастыре или в другой митрополичьей обители. Отличался строгостью жизни. Прозвище «Черный» впервые упоминается в тексте «Сказания о святых иконописцах» (конец XVII – начало XVIII вв.), в более ранних источниках Даниил называется только по имени. Цельность творческого наследия преподобных Андрея и Даниила такова, что современная наука считает проблему разграничения их произведений чрезвычайно сложной.

www.pravenc.ru

  (ок. 1350? - ок. 1430, Андроников мон-рь), прп. (пам. 12 июня святых, в Андрониковом мон-ре подвизавшихся; 6 июля - в Соборе Радонежских святых; воскресенье перед 26 авг.- в Соборе Московских святых), древнерус. иконописец, предполагаемый учитель, «содруг» и «сопостник» прп. Андрея Рублёва; ошибочно именуется Даниилом Чёрным. 

Большинство специалистов, пишущих о прп. Андрее, либо намеренно игнорируют проблему, связанную с творчеством 2 мастеров, либо забывают, что основная часть произведений прп. Андрея является плодом его творческого союза с Д. Разделить их наследие не помогают, ни технико-технологические исследования (проведенное в 1999-2000 предварительное обследование ряда икон из разных частей иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры не выявило различий в составе левкаса, красочных пигментов, санкиря, приемов письма и т. п.), ни стилистически-художественный и критический анализ. Лишь минимальные отличия в индивидуальном почерке и художественном темпераменте позволяют гипотетически наметить группу произведений Д. Цельность творческого наследия Д. и прп. Андрея такова, что совр. наука считает проблему разграничения их произведений чрезвычайно сложной. 

        Икона святого Даниила Радожнежского, по прозванию Черного

Изображение взято по ссылке

http://www.st-alipy.ru/upload/resize_cache/iblock/9f0/615_1200_12dd08ee1be9677107982b9cc56693e86/measure-076.jpg

 Икона святых Андроникова монастыря

Жизнь и творчество 

Сведения о жизни и творчестве Д. содержатся в тех же источниках, что и о прп. Андрее, но их гораздо меньше. 

Если время смерти Д. и прп. Андрея устанавливается с нек-рой определенностью - ок. 1430 г., то даты их рождения сугубо гипотетические. Поскольку Жития преподобных Сергия и Никона, рассказывая о последних работах художников, сообщают, что они имели «почтенные седины» и были «в старости великой» (такой старостью тогда считали 70-80 лет), следов., дату рождения прп. Андрея следует искать ок. 1360 г., а Д.- ок. 1350 г. 

Приглашение игум. Никоном преподобных Даниила и Андрея

в Троице-Сергиев мон-рь и «подписание» ими Троицкого собора.

Миниатюра из Лицевого Жития прп. Сергия Радонежского.

XVI в. (РГБ. Ф. 304/III. № 21. Л. 292 об.)

Изображение взято по ссылке http://www.pravenc.ru/text/171187.html

Одной из причин, почему прп. Никону Радонежскому пришлось уговаривать иконописцев расписать Троицкий собор в Троице-Сергиевом мон-ре, мог быть, вероятно, их преклонный возраст; на это же указывает сообщение в Житиях о наличии тогда у Д. и прп. Андрея помощников; о том же свидетельствуют погрешности в рисунке нек-рых икон Троицкого иконостаса, к-рые могут быть объяснены старостью и слабеющей рукой мастеров (наблюдения Грабаря, Дёминой, Лебедевой, Лазарева и др.),- возможно, в силу этого Д. не смог участвовать в росписи Спасского собора Андроникова мон-ря, ставшей единоличной и последней работой прп. Андрея. 

 

Ничего не известно ни о месте рождения Д., ни о его родителях, неизвестно также его имя до пострига. Вряд ли он был греком или выходцем с Балкан: источники сохранили бы соответствующее прозвище - Грек, Сербин, Чёрный. Опираясь на его мифическое прозвище Чёрный, нек-рые специалисты придерживались гипотезы о южнослав. происхождении Д. (Чураков, Бетин, Брюсова). С кон. XIV в. жизнь и деятельность Д. были связаны с Московской Русью, что, впрочем, не исключает версии о его немосковском происхождении. 

Нет сведений о периоде обучения Д. мастерству живописи, о начале и 1-й половине его творческого пути. Техническое совершенство связываемых с Д. произведений позволяет предположить, что он обучался у первоклассного визант. мастера (возможно, за пределами Руси). 

Неизвестно также, когда Д. встретился с прп. Андреем, став для последнего не только учителем в художественном мастерстве, но и духовным единомышленником и другом. Нек-рые авторы отвергают свидетельство прп. Иосифа Волоцкого об учительстве Д., полагая, что в нем идет речь о монашеском наставничестве (Плугин. 1974. С. 27-28). Но сомневаться в словах прп. Иосифа нет оснований, т. к. в его Духовную Д. и прп. Андрей попали благодаря не только их высокой праведности, но и художественному таланту. Сообщение прп. Иосифа Волоцкого подтверждается и текстом особой редакции Жития прп. Сергия Радонежского. Д. был старше прп. Андрея, но вряд ли эта разница превышала 5-10 лет.

Поскольку из анализа летописного сообщения 1405 г. следует, что прп. Андрей принял монашеский постриг незадолго до этого времени (условно ок. 1400), т. е. стал монахом уже в зрелом возрасте, можно предположить то же и в отношении Д. Художники, видимо, приняли постриг в находившемся в митрополичьей юрисдикции Андрониковом мон-ре (основан, вероятно, в 1358-1359): прп. Иосиф Волоцкий писал, что художники были монахами Андроникова мон-ря. Известно также, что к концу жизни художники были старцами Андроникова мон-ря, там они скончались и были погребены. Неверна гипотеза о начале монашеского пути художников в Троице-Сергиевом мон-ре, тем более что принятый в кон. XIV - нач. XV в. в центральных общежительных мон-рях Студийский устав запрещал переходы из одного мон-ря в другой.

Нек-рые исследователи считают, что в кон. XIV в. Д. и прп. Андрей работали на дворе удельного кн. Звенигородского и Галичского Георгия (Юрия) Димитриевича в подмосковном Звенигороде, где украсили росписями и иконами недавно построенный (вероятно, в 1394-1396) Успенский собор на Городке. От росписи уцелели части 5 фигур праотцов и пророков в куполе, незначительные остатки композиций с 2 евангелистами в подкупольной зоне, руинированные и затонированные фрагменты 4 композиций цикла св. Иоанна Предтечи, 4 медальона с изображениями мучеников и верхней части фигуры святителя в жертвеннике, остатки правой части большой композиции «Успение Богородицы» на сев. стене храма, композиции на зап. гранях вост. подкупольных столпов и др. малозначимые фрагменты. На момент раскрытия в 1918 г. наилучшей сохранностью отличалась роспись на вост. подкупольных столпах - «Мч. Флор», триумфальный Крест на Голгофе, «Явление ангела прп. Пахомию Великому» на сев.-вост. столпе и «Мч. Лавр», триумфальный Крест на Голгофе, «Беседа прп. Варлаама с прп. царевичем Иоасафом» на юго-вост. столпе (о них ныне можно судить лишь по фотографиям 1918). 

 

 

Ок. 1400 г. Д. мог участвовать в украшении миниатюрами Евангелия Хитрово (РГБ. Ф. 304/III. № 3/8657), созданного, вероятно, для одного из кремлевских соборов. Миниатюры Евангелия созданы, возможно, 2 художниками, т. к. заметно незначительное различие в манере письма, гл. обр. в личном (один из художников оставлял не закрытыми красочными лессировками нек-рые участки санкиря). Это позволяет условно разделить миниатюры на 2 группы: в одну входят «Евангелист Иоанн Богослов с Прохором» и «Евангелист Матфей», в др.- «Ангел», «Евангелист Лука», «Орел», «Лев» и предположительно «Евангелист Марк» и «Телец». На наш взгляд, с творчеством Д. можно связать миниатюры 1-й группы (по мнению Попова, ему принадлежит выполнение 2-й). 

 Под 1408 г. Троицкая летопись сообщает: «Того же лета мая в 25 начали расписывать каменную великую соборную церковь Богородицы во Владимире по повелению великого князя, а мастерами были Данило иконник да Андрей Рублев» (Приселков. С. 466). Здесь Д., имя к-рого летописец поставил на 1-е место, упоминается впервые вместе со своим «сопостником» прп. Андреем. Очевидно, Д. был старшим по возрасту и опыту и, вероятно, руководил небольшой художественной артелью (вряд ли 2 мастера могли справиться с большим объемом подготовительных работ). Употребленное летописцем определение «иконник» следует понимать не как специализацию Д. на написании икон, а как «живописец», «создатель живописных образов» (ср. с аналогичным именованием Феофана Грека в летописных статьях 1395, 1399 и 1405 гг.). 

Роспись 1408 г.- единственный, документально подтвержденный и точно датированный памятник в творческом наследии художников. Несомненно, замысел росписи в целом, ее иконографическая программа в равной мере принадлежат как Д., так и прп. Андрею (к-рые не согласовывали ее с Ростовским архиеп. Григорием (ср.: Плугин. 2001. С. 60-61) или Суздальским еп. Митрофаном). Возможно, над росписью огромного Успенского собора художники работали не один, а 2 сезона (летопись говорит только о начале работ). В любом случае их уже не было во Владимире в 1410 г., когда город был захвачен и разграблен татарами царевича Талычи и отрядом Нижегородского и Суздальского вел. кн. Даниила Борисовича. 

Арх. Гавриил. Работа прп. Даниила (?).

Фрагмент композиции «Благовестие прав. Захарии»

в росписи Успенского собора во Владимире. 1408 г.

Изображение взято по ссылке http://www.pravenc.ru/text/171187.html

 

Стенопись 1408 г. сохранилась частично: отдельные фрагменты цикла св. Иоанна Крестителя («Благовестие прав. Захарии», «Младенец св. Иоанн Креститель, ведомый ангелом в пустыню») в жертвеннике, Богородичного цикла («Жертвоприношение праведных Иоакима и Анны» и «Введение Богородицы во храм») под средней частью хор, праздничного цикла («Крещение Господне», «Преображение Господне» и «Сошествие Св. Духа») в рукавах креста под сводами, «Страшный Суд» (многочисленные композиции в зап. части среднего нефа и юго-зап. части собора), а также отдельные изображения святых, орнаменты и полотенца в различных частях храма. 

Система росписи 1408 г. может быть определена только фрагментарно. Мнение, что она повторяет роспись 1189 г. (вероятно, верное в отношении композиции «Страшный Суд»), остается предположением, т. к. фрагментов раннего живописного слоя сохранилось крайне мало. Несомненно, Д. и прп. Андрей сохранили все оставшиеся от росписей XII-XIII вв. (гл. обр. однофигурные) изображения, к-рые были включены в состав росписи 1408 г., подобно древним чтимым образам. 

 

Сложность выделения в этих росписях работы Д. и прп. Андрея заключается в том, что нам не известно ни одного достоверного произведения Д. (в отличие от прп. Андрея, чье авторство по отношению к «Св. Троице» зафиксировано Стоглавом 1551 г. и «Сказанием о святых иконописцах» кон. XVII - нач. XVIII в.) и что мы недостаточно знаем об организации труда живописцев в XI-XV вв.: работали ли мастера над одной композицией, или каждый - над своим сюжетом, или они сочетали эти способы или делили рабочую площадь большими частями. Учитывая совр. уровень изучения этого вопроса и плохую сохранность ряда композиций, следует признать наиболее правомерной т. зр. тех авторов, к-рые говорят о цельности и единстве общего замысла всего цикла и художественной манеры. 

Свт. Лев Великий, папа Римский (?).

Роспись сев.-вост. лопатки жертвенника

Успенского собора во Владимире. 1408 г.

Изображение взято по ссылке 

http://www.pravenc.ru/text/171187.html

 После 1408 г. в известиях о Д. и прп. Андрее наступил длительный перерыв - до сер. 20-х гг. XV в. Возможно, в 1409 или в 1410 г. прп. Андрей вместе с Д. работал над украшением только что сооруженного деревянного Троицкого храма в Троице-Сергиевом мон-ре. В пользу этого может свидетельствовать возможная датировка «Св. Троицы» этим временем и зафиксированное источниками для 20-х гг. XV в. предположительное знакомство настоятеля обители прп. Никона с работами этих художников, если не с ними самими (в частности, его настойчивость в приглашении именно этих мастеров). 

 Может быть, вскоре после 1416 г. они выполняли какие-то работы в новом, построенном в 1416 г. Благовещенском соборе Московского Кремля. Нек-рые основания для такого вывода дает сообщение содержащейся в Летописце начала царства 1533-1552 гг. повести о пожаре 1547 г., что в Благовещенском соборе «деисус письма Андрея Рублева, обложенный золотом… сгорел» 

Мч. Зосима. Работа прп. Даниила (?).

Роспись зап. грани юго-вост. подкупольного

столика Успенского собора во Владимире. 1408 г.

Изображение взято по ссылке http://www.pravenc.ru/text/171187.html

 

Интересные сведения о последних работах Д. и прп. Андрея содержатся в разных редакциях Житий прп. Сергия Радонежского и его ученика прп. Никона Радонежского, составленных Пахомием Логофетом. В Житии прп. Никона рассказано, что, воздвигнув «церковь прекрасную на похвалу своему отцу» прп. Сергию Радонежскому, он украсил ее «многими красотами», но очень печалился, видя ее без стенной живописи, и только через нек-рое время смог пригласить с этой целью Д. и прп. Андрея, «людей очень известных». Обращение прп. Никона к крупнейшим художникам своего времени могло быть вызвано как его личным знакомством с ними и их творениями, так и подсказано игумену главным донатором храма кн. Звенигородским Георгием Димитриевичем.

Житие прп. Сергия говорит, что прп. Никону пришлось «умолять» иконописцев взяться за работу, что свидетельствует о том, что они никогда не были монахами Троицкого монастыря (это подтверждается «Отвещанием любозазорным» прп. Иосифа Волоцкого и святцами Симона (Азарьина), к-рые несомненно отметили бы принадлежность художников к братии Троицкого мон-ря). Среди причин, по к-рым живописцы колебались принять предложение троицкого игумена, называют их преклонный возраст, свирепствовавший в 1425 г. тяжкий и длительный «мор», а также вероятные планы по выполнению др. подобной работы - росписи каменного Спасского собора в их родном Андрониковом мон-ре (к-рый, возможно, уже начал строиться в это время). 

Троицкий собор был сооружен, по-видимому, в 1422-1423 гг. (к осени 1425 в нем уже был погребен умерший осенью того года владелец Радонежского удела кн. Андрей Владимирович). Т. о., время работы Д. и прп. Андрея можно определить как 1424-1425 гг. (или ок. 1425). Возможно, художники работали над стенописью собора в течение 2 летних сезонов, что косвенно подтверждается сохранившимся 3-ярусным иконостасом их кисти, над иконами к-рого они могли трудиться, исключая летние месяцы. Определенно работы были завершены до смерти их заказчика прп. Никона 17 нояб. 1427 или 1428 г. 

Хотя Жития преподобных Сергия и Никона умалчивают о том, писали ли прп. Андрей и Д. иконостас для Троицкого собора, исследователи единодушны в мнении, что по крайней мере им принадлежат замысел, общее руководство созданием живописного ансамбля и иконографические схемы икон. Опираясь на сообщение Жития прп. Никона о том, что в росписи храма мастерам помогали «некие с ними», и на анализ стиля икон, ученые считают, что иконостас был написан большой артелью иконописцев (не менее 15-25 чел.), но текст Жития не дает к.-л. оснований для подобных заключений. Учитывая реалии жизни Москвы 1-й трети XV в., возможности Троицкого мон-ря, противодействие прп. Никону со стороны некоторых из братии в заказе росписи собора «по случаю прискорбной скудости», вряд ли помощников было больше 5-6, скорее меньше. Эти ученики-подмастерья могли выполнять в основном подсобные работы. 

Древний иконостас Троицкого собора, состоящий из 3 ярусов (деисусного чина из 15 икон, праздничного - из 19, пророческого - из 6 и царских врат с изображением «Благовещения Богородицы» и 4 евангелистов (СПГИАХМЗ)),- это «поистине прекраснейший иконостас из всех древнерусских памятников». Он единственный из первых высоких иконостасов нач. XV в. сохранился почти полностью (утрачены лишь живопись иконы Божией Матери «Воплощение» в центре пророческого чина и, вероятно, одна икона из левой половины праздничного ряда) и находится в том же храме (за исключением царских врат), для которого был создан.

Среди особенностей следует отметить отсутствие икон местного ряда, написанных Д. и прп. Андреем. Это объясняется тем, что он был сформирован еще до приезда в мон-рь художников, т. к. в храме после завершения строительства стали совершаться службы. 

Ап. Иоанн Богослов. Работа прп. Даниила (?).

Икона из деисусного чина иконостаса

Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.

Ок. 1425 г.

Изображение взято по ссылке

 http://www.pravenc.ru/text/171187.html

Большой интерес представляет расположение в центре праздничного ряда 2 икон с изображением таинства Евхаристии («Преподание хлеба» и «Преподание вина»). Воплощенная в зримых образах идея приобщения человека к Богу и освобождения его от грехов была первоначально подчеркнута строго центричным расположением этих икон по отношению к находившемуся под ними образу «Спас в силах». 

В наст. время вопрос об атрибуции икон Троицкого иконостаса остается открытым. 

Но уже сейчас можно говорить об ошибочности мнения о большом количестве работавших над иконостасом мастеров. Вероятно, комплекс был создан 2 художниками - Д. и прп. Андреем, к-рым помогало неск. учеников-подмастерьев. В качестве предположения автор настоящей статьи выдвигает версию о разделении художниками всей работы пополам: прп. Андрей написал правую часть иконостаса, Д.- левую: иконы от «Богоматери» до «Вмч. Димитрия Солунского» в деисусном чине, от «Благовещения» до «Тайной вечери» и «Преподания хлеба» в праздничном ряду (в этой половине 1-я икона, вероятно, утрачена, а «Омовение ног» относится к его правой части), от «Прор. Моисея (?) и царя Давида» до «Прор. Иакова (?) и Даниила» в пророческом ряду. Если деисусный ряд выполнен Д. и прп. Андреем почти полностью собственноручно, то в следующих рядах можно предполагать большее участие учеников. 

После выполнения работ в Троицком мон-ре художники возвратились в Андроников мон-рь, где прожили еще неск. лет. 

Тайная вечеря. Работа прп. Даниила (?).

Икона из праздничного чина иконостаса

Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры.

Ок. 1425 г.

Изображение взято по ссылке 

http://www.icon-art.info/masterpiece.php?lng=ru&mst_id=624

 

Житие прп. Сергия Радонежского повествует, что старец Андрей вместе с игум. Александром и др. старцами (возможно, в первую очередь с Д., отдельного упоминания о к-ром здесь нет) хорошо управлял монастырскими делами,- вероятно, к этому времени Д. и прп. Андрей были соборными старцами. Говорится, что они «создали» «церковь каменную», т. е. им могла принадлежать инициатива построения храма, а также общее руководство стройкой (это не значит, что они выступали в качестве зодчих), и, возможно, они вложили в его строительство личные средства. Собор мог быть сооружен в 1423-1425 гг., а расписан в 1425-1427 гг. Однако расписывал храм один прп. Андрей. Очевидно, Д. по физической немощи уже был не способен к выполнению сложных монументальных работ. 

 После окончания росписи собора художники прожили мало: сначала скончался прп. Андрей, за ним вскоре заболел и умер Д. Условно можно считать, что прп. Андрей и Д. скончались ок. 1430 г.  

Юный апостол. Работа прп. Даниила (?).

Фрагмент иконы «Тайная вечеря»

из праздничного чина иконостаса Троицкого собора

Троице-Сергиевой лавры. Ок. 1425 г.

Изображение взято по ссылке

 http://www.pravenc.ru/text/171187.html

 

 Между кончиной «содругов» существовал, принимая во внимание свидетельство Пространной и Краткой редакций Жития прп. Никона и Духовной прп. Иосифа Волоцкого о явлении прп. Андрея Д. перед смертью, временной разрыв - не менее 40 дней. Это в свою очередь говорит о том, что художники были погребены не в одной колоде, а в разных могилах, но, несомненно, рядом друг с другом, на монастырском кладбище к юго-западу от Спасского собора. 

С течением времени их могилы оказались под колокольней, пристроенной к юго-зап. углу храма. Согласно сообщению «Алфавита русских святых» инока старообрядческого Керженского мон-ря Ионы, составленного в нач. XIX в. и полученного от насельников Рогожского старообрядческого поповского кладбища, их могилы еще существовали во 2-й пол. XVIII в. (до 1797-1798). Перестройки в Андрониковом монастыре, проводившиеся в конце того же столетия, не пощадили места захоронения художников: оно было сровнено с землей и предано забвению. Раскопки на этом месте не проводились, мощи святых пребывают в земле «под спудом». 

 Есть распространенное мнение, что Д. и прп. Андрей стояли во главе большой митрополичьей или великокняжеской иконописной артели (мастерской). Ее существование плохо увязывается со скромным бытом небольшого подмосковного мон-ря в кон. XIV - нач. XV в. Вероятно, иконописцы-монахи имели учеников, но постоянное их число было невелико и едва ли позволяет говорить о монастырской иконописной мастерской. Кроме того, сохранившиеся источники рассказывают о «художестве» Д. и прп. Андрея как о части их аскетического индивидуального подвига. 

 Опиравшиеся на свидетельства современников Д. и прп. Андрея их «биографы» Пахомий Логофет и прп. Иосиф Волоцкий донесли до наших дней светлый образ подвижников-художников, неразлучных друзей, «совершенных» монахов. Они характеризуются как «чудные добродетельные старцы и живописцы», «удивительные и славные», «замечательные» и «духовные» люди, «всех… превосходящие в совершенной добродетели» иноки, к-рые своей «богоугодной» и «блаженной» жизнью «всегда духовное братство и любовь великую к себе приобрели», Д. называется «достопочтенным». 

 Прп. Иосиф Волоцкий свидетельствует, что художники так «алкали Божественной Любви», что, никогда не заботясь о земном, все свои помыслы обращали к божественному свету и в искусстве обращались к вечным первообразам - Христу, Марии и святым. Через созерцание икон и любование их красотой Д. и Андрей возносились мыслями к «горнему», поэтому лицезрение икон всегда было для них праздником, наполнявшим их сердца «божественной радостью и светлостью». В те дни, когда нельзя было заниматься живописью (напр., на Пасху), или в часы отдыха они, сидя часами, созерцали иконы. Очевидно, созерцание прекрасного для художников было равносильно религ. переживанию. 

 Пересказывая легенду, родившуюся в стенах Троицкого мон-ря о предсмертном видении Д., в к-ром ему явился его «сопостник» Андрей, «во многой славе и с радостью призывающий его в вечное и бесконечное блаженство» прп. Иосиф Волоцкий, очевидно, полагал, что художники получили достойную их праведной жизни награду. 

 Д. прославился теми же добродетелями (постничеством, аскетическим подвигом и иконописанием), что и прп. Андрей, канонизированный РПЦ в 1988 г. 

 

Особенности стиля 

Творчество Д. и прп. Андрея не только абсолютная вершина культуры средневек. Руси, но и достойное завершение истории развития визант. живописи. Освоив и творчески переосмыслив многовековую греч. традицию и достижения рус. культуры, они выработали такие средства художественной выразительности, в которых идеально воплотился сформировавшийся в восточнохрист. мире нравственно-эстетический идеал. 

 Если считать наиболее достоверными работами Д. роспись жертвенника в Успенском соборе во Владимире и левую часть деисусного чина Троицкого иконостаса, можно выделить нек-рые специфические черты «манеры» художника. Д. прежде всего художник-монументалист, склонный к широким обобщениям и смелым живописным эффектам. Он умеет передать психологическое напряжение изображаемого момента и внести в него струю непосредственности. В его творениях меньше созерцательного спокойствия, чем у прп. Андрея, и больше пафоса, присущего искусству XIV в., формы более материальны и объемны, тщательная моделировка тел сочетается с крепкой, строгой линией. 

Техническая сторона живописи Д. безупречна. Он безукоризненно владеет рисунком, к-рый отличается смелостью, четкостью, твердостью и простотой, хорошо чувствует тонкие нюансы цвета, свободно сопоставляя теплые тона, к-рых у него больше, чем у его ученика, с холодными. У Д. более контрастные переходы от темного к светлому, но не столь резкие, как в искусстве XIV в. Пробела плотные, их границы подчеркнуты, тогда как для прп. Андрея характерны более воздушные пробела с тончайшими переходами высветлений (напр., пробела на гиматии ап. Иоанна Богослова и моделировка гиматия ап. Павла, пробела на хитоне арх. Михаила и моделировка гиматия св. Иоанна Крестителя на иконах Троицкого иконостаса). 

Художественная монолитность основных работ Д. и прп. Андрея при нек-рой неопределенности датировок создает впечатление о них как о мастерах, постоянно и одинаково совершенных. Следует отметить, что если письмо икон «Звенигородского чина» по сложности технического исполнения сопоставимо с иконами Деисуса Благовещенского собора Московского Кремля кон. XIV в., то начиная с владимирских росписей оно упрощается (также в «Cв. Троице» и в Троицком иконостасе), но почти не влияет на результат. С течением времени увеличивается работа плавями, мазок становится менее заметен или незаметен вовсе (напр., в Троицком иконостасе, особенно в его правой части). 

Стилистическое сравнение ранних и поздних произведений Д. и прп. Андрея показывает, что для росписи Успенского собора в Звенигороде, особенно в куполе, характерны экспрессивность, подвижность, ракурсы фигур, типичные для искусства XIV в. и сочетающиеся здесь с качествами уже XV в. (ромбовидное построение фигур, изящный рисунок маленьких конечностей, «мягкость» тканей, нежность, прозрачность и переливчатость красок); в той же манере выполнены миниатюры Евангелия Хитрово. 

В Троицком иконостасе, где изображения отодвигаются в глубь сцены, размеры фигур относительно их окружения становятся меньше, появляется своеобразная повышенная т. зр. Композиции с их круговым ритмом становятся более детализированными и изощренными, для них характерно стремление указать на совершающееся действие, воспринимаемое тем не менее единым целым. Более развитые, чем в искусстве предыдущего периода, архитектурно-пейзажные фоны, оставаясь пространственным фактором, не столько напоминают о месте действия, сколько раскрывают символику сцен, тонко и разнообразно сопровождая душевные движения персонажей. 

Фигуры утрачивают классическую полноту объема, характерную для искусства нач. XV в. Их пропорции становятся более вытянутыми, а силуэты - акцентированными, подвижными, иногда стилизованными. Контуры схематизируются и геометризуются, порой бывая вычурными, бесконечно длинными и сложными. Одновременно наблюдается особая «певучесть» волнистых линий. Уменьшаются лики, напоминая иконы дорублевской эпохи, вытягиваются и без того стройные шеи, а конечности становятся подчеркнуто маленькими и хрупкими, иногда манерно изящными. Особую выразительность приобретают позы и жесты. Т. о., главным в композиции оказывается линейно-ритмическое начало.

 Все отмеченное - следствие изменения образного строя произведений Д. и прп. Андрея, который становится не столь масштабен, как ранее. В образах появляются особая одухотворенность и острая выразительность, экспрессивность и обнаженность чувств. 

 Отмеченные изменения в стиле в нек-рой степени соответствовали новым чертам визант. и рус. искусства 1-й трети XV в., а последние работы художников предвосхитили пути развития рус. искусства. 

 

 Наиболее достоверные работы Д.: фрески северо-восточной лопатки жертвенника Успенского собора во Владимире (1408), левая часть Деисуса иконостаса Троицкого собора Троице-Сергиевой лавры (ок. 1425).