https://azbyka.ru/otechnik/prochee/o-zhizni-vechnoj-na-tom-svete-v-rajskih-obiteljah/3

А.В. Фомин

Описание святыми отцами блаженства праведников

Самое картинное описание блаженства праведников встречается у Ефрема Сирина, Иоанна Златоуста и Василия Великого из отцов Восточной Церкви; у Лактанция и Амвросия Медиоланского из древних отцов и учителей Запада.

Особенно замечательно по живости и яркости красок описание Ефрема Сирина: оно находится в его знаменитых «Гимнах о рае», проникнутых глубоким восторженным чувством его святой души и отмеченных величавой прелестью оригинального высокопоэтического дарования. Рай он называет «Эдемом», «садом», «местом света и блеска», «местом радостей», «пристанищем победителей» и т. п., и помещает его «по ту сторону океана, омывающего землю». В раю четыре реки, воды которых подземными каналами проходят на землю и образуют здесь водные потоки. По форме он представляет высокую гору – «превыше всех гор земных» и так обширен по величине, что может вместить всех праведных; гора разделяется на три отделения: нижнее – от подошвы до средины, средняя часть и вершина горы, над которой обитает сам Бог; праведные же, переходящие в рай по смерти, размещаются по степеням их заслуг по трем различным отделениям райской горы. Рай имеет врата, которые для вступающих в него служат местом испытания, так как только люди вполне достойные могут проходить через них, а недостойные остаются вне врат, и в этом смысле, по словам Ефрема Сирина, каждый человек обладает ключами от рая. В раю среди множества райских деревьев возвышаются «древо познания добра и зла»: и «древо жизни» – последнее Ефрем Сирин называет «солнцем рая»: его листья всюду распространяют свет, «все деревья райского сада преклоняются пред ним, как пред своим царем», его красота и блеск выше всякого описания. И «древо жизни» также отличается необыкновенными достоинствами и красотой – под ним и вокруг него цветы, «образующие цельный цветочный ковер», на его ветвях «роскошные плоды», составляющие как бы его прикрытие, «его небо...». Кроме этих деревьев, в раю множество других, множество растений и трав, обладающих необыкновенными свойствами: «число их и блеск превосходит число и блеск небесных звезд», их благоухание подобно целительному бальзаму...

Райские сады омываются кристальной водой из роскошных ручейков и источников, протекающих по разным направлениям. Воздух рая Ефрем Сирин называет «источником сладости» и говорит, что «все прекрасное в раю соединено в нем – соединено все находящееся вне его»; «он оживляет и услаждает, дает духовную пищу и питье блаженным душам, в нем движутся духи, купаются в нем, для них он – море радостей...» Под нежным дуновением воздуха в раю все цветет и растет: здесь царствует вечная весна. Такова внешняя природа, среди которой пребывают обитатели рая – «сыны света». Их жилища «сотканы из облаков», распространяют вокруг себя необыкновенно приятное благоухание, «окружены цветами и обвешаны драгоценными плодами». По наружному виду эти жилища не все одинаковы: одни выше, другие ниже, одни отличаются большим блеском, другие меньшим, смотря по степеням достоинств и заслуг их обитателей. Все святые и праведные, по отшествии из земной жизни, переходят в рай, и так как, по словам Ефрема Сирина, «Иисус Христос и его учение – ключ и врата рая», то в числе их первое место занимают апостолы, распространившие на земле слово Божие: «с того дня, когда Святый Дух сошел на апостолов, они уже вступили в рай», за ними следуют пророки и мученики, потом девственники и девственницы и так далее.

В описании блаженной жизни праведных, как в описании райской природы, Ефрем Сирин употребляет также самые яркие краски, хотя в том и другом случае он дает понять, что картинность, или, если можно так выразиться, поэтичность его восточной живописи, не следует принимать в прямом, буквальном смысле, отдельно от того высокого духовного содержания, для которого она служит только средством конкретно передать мысль и облечь в живые образы вдохновенное чувство любви к предмету почти недосягаемого духовного созерцания – к отечеству всех радостей, надежд и стремлений святых душ. Пребывая в раю, среди роскошной, неописуемой природы, праведные наслаждаются обетованным наследием – блаженством райской жизни: «облеченные в одеяние света», они свободны от всяких позывов, страстей и потребностей, неизбежных в земном и телесном существовании, им чужды прежнее горе и страдания земли, как и земные радости: «их блаженство, их пища – хвала Бога, их одеяние – вет, их вид – величие и высота», все в них духовно или одухотворено высшей духовной силой, поставляющей их в ближайшее общение с Богом и с Ангелами. Вся их жизнь – беспрестанная хвала и прославление Бога, беспрестанное пение – «свят, свят, свят Господь», почему и самое место их пребывания Ефрем Сирин называет «местом Осанны, или Аллилуйя»; они прославляют благость Божию, и в их устах – реки премудрости, в их сердце – мир, в познании – истина, в испытании – благоговение, в их хвалебном пении – любовь».

Источник изображения http://www.pravoslavie.ru/sas/image/102258/225854.p.jpg?0.8346648956649005

Приведенное описание рая у Ефрема Сирина, несмотря на яркий восточный колорит, в существенных чертах безусловно гармонирует с тем общим мнением о местопребывании и о жизни отшедших праведных душ, которое существует с первых веков христианства, на западе и на востоке и которое у отцов Церкви, у христианских ораторов и поэтов, выражалось, как и у Ефрема Сирина, в целом ряде живописных образов и картин, восторгающих чувство и вводящих мысль христианина в горние обители загробной жизни. На западе, кроме Лактанция, Амвросия Медиоланского и других, почти такое же, как у Ефрема Сирина, и притом такое же высокопоэтическое описание рая встречается в гимнах его знаменитого современника Клемента Аврелия Пруденция. Вот, например, какими чертами в одном из своих гимнов он описывает блаженное местопребывание праведных: «Там (в раю), – говорит он, – земля, усеянная розами и разноцветной травой, разливает благоухание и, орошаемая журчащими ручейками, производит пахучие фиалки.., – там струится бальзам, истекающий из нежных веток, там распространяют благоухание драгоценный киннамон (коричное дерево) и другие редкие растения... Там блаженные души, ступая непорочными стопами по лилиям, оглашают зеленеющие поля согласным пением сладостных гимнов».

Сравним эти поэтические изображения с одним из видений в мученических актах свв. Фелицитаты52 и Перпетуи 53, древность которых засвидетельствована Тертуллианом. «Четыре Ангела, – рассказывает св. мученик (Сатур), – вывели нас из темницы, и вместе с ними направились мы к востоку. Мы поднимались вверх, но не прямо перпендикулярно, как бы по склону прекрасного и незаметно возвышавшегося холма. Лишь только мы удалились немного от земли, как нас окружило блистание света. Я сказал тогда Перпетуе, бывшей подле меня: «Сестра моя, обетование Господне исполняется: вот то, что Господь обещал нам!» Пройдя еще немного, мы вступили в сад, в котором было множество разного рода цветов; тут были кусты роз, высокие, как кипарис, белые и красные цветы которых, движимые дуновением нежного зефира, сыпались и представляли из себя как бы падавший густым слоем пахучий, разноцветный снег... Четыре Ангела, еще более блестящие, чем те, которые были с нами, вышли навстречу и приветствовали нас... Мы пошли по этим обширным и прекрасным садам и встретили здесь Секунда, Сатурнина и Артакса, которые пострадали за веру – были сожжены живыми, и Квинта, который умер в темнице также за веру. И когда мы спросили, где находятся другие мученики, пострадавшие за веру, Ангелы сказали нам: войдите и приветствуйте Домовладыку этого прекрасного сада... Пред нами был великолепный чертог, стены которого, казалось, были сделаны из чистых алмазов, – мы вошли в него, и в одной из комнат, которая была несравненно прекраснее и богаче всех других, чрез которые мы проходили, Ангелы каждому из нас подали белые одежды, – раздавались голоса, сливавшиеся в единогласное пение и беспрестанно повторявшие: «Святый, святый, святый!»... Сатур рассказывает далее, что они были представлены пред Престолом Господа Иисуса, «около которого по правую и по левую сторону, на золотых седалищах, восседали двадцать четыре старца». Господь принял их в свои объятия и дозволил остаться «в этих прекрасных местах», пользуясь всем, что находилось в них. «Мы остались, – говорит мученик, – и нашей пищей служило благоухание райских цветов и растений»...

(из книги проф. А.И. Пономарева

«Собеседования св. Григория Великого о загробной жизни

в их церковно-мемуарном значении», СПб., 1886)

 

Восхищение до третьего неба апостола Павла

Источник http://days.pravoslavie.ru/
Life/life6778.htm

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В двенадцатой главе второго послания к Коринфянам апостол Павел говорит о том необычайно чудесном обстоятельстве, какое имело место в его жизни четырнадцать лет тому назад. Он имел необычайное видение – восхищен был в рай и там видел то, что и пересказать нет возможности. И вообще он имел очень много откровений, так что Бог послал ему какую-то болезнь, для того чтобы апостол не слишком превозносился в своих собственных глазах.

«Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним». Апостол Павел сознает, что самовосхваление ему не принесет пользы. Почему? Да потому, что он должен при этом, принимая во внимание желание Коринфян, говорить о чрезвычайных, бывших ему откровениях и видениях. Между тем среди читателей его послания всегда могут найтись такие люди, которые посмотрят подозрительно на этот рассказ апостола и сочтут его человеком, склонным к простой экзальтации 54, способным принимать собственные фантазии за Божественные Откровения. Да, апостолу хвалиться невыгодно! Но тем не менее он должен это сделать, так как в противном случае те же читатели могут сказать, что он гораздо ниже других проповедников, которые хвалились тем, что видели и слышали Самого Христа.

«Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли – не знаю, вне ли тела – не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба». Апостол говорит здесь о себе, но говорит о как постороннем человеке по своей скромности, а отчасти и как исторический повествователь о совершившемся с ним событии. Это было четырнадцать лет до написания 2-го послания к Коринфянам, т. е. примерно в 44-м году, когда он собирался выступить на свое великое миссионерское служение. Что это было за событие – этого не может ясно определить и сам апостол, несомненно, что он находился в то время в состоянии пророческого экстаза и потому не отдавал себе отчета, участвовало ли его тело в вознесении его в рай или же он возносим был туда только в духе своем. Но все-таки это событие имело место! Что касается выражения «третье небо», то, очевидно, читателям оно было понятно – иначе апостол дал бы при этом соответственное объяснение. Действительно, в иудейском предании говорилось о существовании трех небесных пространств: 1) облачного, 2) звездного или того, которое находится на высоте солнца, и 3) высшего, где находится Престол Божий. Об этом делении неба несомненно говорил своим читателям ранее и апостол Павел.

«И знаю о таком человеке (только не знаю – в теле, или вне тела: Бог знает), что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать». Повторив, что он не знает о своем состоянии, в каком он находился во время этого восхищения или перенесения на третье небо, апостол все-таки с уверенностью говорит, что он, достигнув третьего неба, очутился в раю, т. е. в месте непосредственного присутствия Бога. В таком смысле слово «рай» употребляется иногда и в Ветхом Завете (Иез.28:13; 31:8 и сл.) и в Новом (Откр.2:7), а также очень часто в талмудической литературе. Неизреченные слова – правильнее: «которых нельзя сказать человеку или человеческим языком». Апостол, очевидно, имеет здесь в виду те хвалы, какие в раю возносятся Богу устами Ангелов и святых. Такой хвалы не может произнести своими устами смертный.

Лопухин А.П. Толковая Библия,

или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого

и Нового Завета. СПб., 1913

 

Посещение рая блаженным Андреем Юродивым

Блаженный Андрей, Христа ради юродивый, был славянин и жил в X веке в Константинополе. Жизнь его описал самый близкий к нему человек – духовник его, священник Никифор. Жизнеописатель слышал о нем еще и то, чего сам лично не знал, от другого ближайшего к нему лица – Епифания (это был ученик Андрея, видевший вместе с ним чудное откровение в храме, впоследствии патриарх Царьграда). Епифаний в иночестве стал быть под именем Полиевкта.

Андрей был куплен вместе с другими рабами одним гражданином Царьграда, по имени Феогност. Феогност полюбил его и отдал учиться Божественному Писанию. Андрей вскоре изучил Священное Писание и часто ходил в церковь. Он читал святые книги и молился Богу.

Источник изображения https://i.mycdn.me/i?r=AyH4iRPQ2q0otWIFepML2LxRrzC0vMJoSSE86ZAoto792w

Однажды в сонном видении блаженный увидел два войска. В одном были мужи в светлых одеждах, в другом – черные и страшные бесы. Ангел Божий, который держал в руке чудесные венцы, сказал Андрею, что венцы эти – не украшение земного мира, а небесное сокровище, которым Господь награждает Своих воинов, побеждающих черные полчища. «Иди на добрый подвиг, – сказал Ангел Андрею, – будь юродив ради Меня и много получишь в день Царства Моего». Понял блаженный, что Сам Господь призывает его на подвиг. С этого времени Андрей начал ходить по улицам города в рубище, как будто разум его помутился. Многие годы терпел святой насмешки, оскорбления. Благодушно сносил он побои, голод и жажду, стужу и зной, прося милостыню и отдавая ее другим нищим. За свое великое терпение и смирение святой получил от Господа дар пророчества и прозорливости, спас многих от душевной погибели и обличил многих нечестивцев.

Он так угодил Богу, что подобно Павлу был восхищен до третьего неба, и там слышал неизреченные глаголы и узрел невидимое. Он сам открыл об этом одному своему верному другу Никифору.

Однажды в Константинополе была зима с сильным морозом; выпал большой снег и дул северный ветер. Проносились бурные ветры, которые ломали деревья.

Тогда Андрей, не имея нигде пристанища и одежды, выносил тяжкое лишение и страдание.

Когда он приходил к нищим, чтобы хоть немного где-нибудь отдохнуть с ними под кровом, они гнали его от себя палицами, как пса.

– Уйди отсюда, – кричали они на него, – уйди, пес.

И уже не зная где укрыться, Андрей сказал сам себе:

– Благословен Бог, я если и умру от этого холода, то умру из-за любви к Нему. Но силен Бог и в холоде этом дать мне терпение.

Придя в один угол, где кончалась улица и загибался выступ дома, Андрей увидел лежащую собаку. Он лег рядом с ней, чтобы согреться от нее. Но пес встал и ушел.

– О, как грешен ты, – сказал себе, прослезившись Андрей, – не только люди, но и собаки гнушаются тобою!

В своем великом смирении он не видел красоты своей души и считал себя грешником, тогда как Бог только испытывал его.

Так, Андрей лежал и уже весь посинел от холода, и, думая, что умрет, стал молиться Богу.

Вдруг он ощутил в себе какую-то теплоту и, открыв глаза, увидел юношу чудно-прекрасного, лицо которого светилось как солнце. Он держал в своей руке ветку, на которой цвели различные цветы. Этот юноша поглядел на Андрея и сказал:

– Андрей, где ты?

– Я, – отвечал Андрей, – во тьме и сени смертной.

Явившийся слегка коснулся Андрея по лицу той цветущей ветвью и проговорил:

– Прими оживление своему телу!

И тотчас Андрей обонял благоухание цветов, которое, проникнув его сердце, согрело и оживотворило все тело его.

Потом он услышал голос, который говорил:

– Ведите его, пусть утешится здесь на время, и потом опять возвратится.

И тотчас с этими словами налетел на Андрея сладкий сон, и он видел неизреченные Откровения Божии, о которых подробно рассказал Никифору.

– Что было со мною – не знаю, – говорил Андрей своему другу Никифору.

– Подобно тому, как кто спит сладко всю ночь и встанет поутру, так и я две недели находился в сладостных видениях, как хотело Божие произволение. Я видел себя как бы в прекрасном и дивном раю, удивлялся и думал: «Что это такое? Я знаю, что живу в Константинополе, как же я попал сюда – не знаю».

– Я не мог понять себя – в теле я нахожусь или вне тела, Бог знает. Но я видел себя облеченным в невыразимо светлую одежду, как бы сотканную из молний. Я видел над моей головой венец, сплетенный из одного громадного цветка, который имел такой прекрасный и удивительный вид, что я не умею и не в силах рассказать тебе об этом венце. Пояс царей был надет на мне, я оглядывал себя и радовался той красоте, которой был украшен.

Я изумлялся и дивился умом и сердцем несказанному благолепию Божьего рая, и, ходя по нему, веселился и наслаждался. Светлая отрада и глубокая сладость заливали мое сердце. Мои земные страдания бледнели и исчезали, уступая место животворному счастью, которое снизошло в мое сердце, наполнило его и завладело всем существом моим. Все беды, поругание, уничижение от людей, все скорби, тяжесть и теснота моей жизни, которые я терпел из принятого на себя ради любви ко Христу юродства – как бы сжимались, свертывались, как ядовитые змеи, и потом распадались и рассеивались...

Я видел много садов... Высокие деревья колебались своими вершинами, и это колебание было чудно и веселило зрение. Благоухание исходило от их ветвей и разносилось в чистом, сияющем воздухе...

Одни из тех деревьев цвели непрестанно, другие были украшены златовидными листьями, а иные были покрыты плодами несказанной красоты.

Плоды эти были разнообразны и не походили ни на один из земных плодов, и невозможно уподобить красоты тех деревьев ни одному земному дереву.

В тех садах были бесчисленные птицы; у иных крылья сверкали, как золото, другие были белы, как снег, а иные были украшены разными пестрыми перьями. Они сидели на ветвях райских деревьев и пели так дивно и упоительно, что от сладостных звуков их пения я забыл о себе: так услаждалось мое сердце.

И мне казалось, что пение их слышится даже на высоте небесной.

Прекрасные эти сады стояли там рядами, как стоит полк против полка. Я ходил между ними, и великая радость трепетала в каждом моем дыхании, окрыляла меня чувством всецелой свободы и проникала необъятным удовлетворением. Там были обширные равнины, густая трава их светилась, а цветы походили на разноцветные лучи солнца. Среди этих цветов бегали прекрасные звери; одни были белые, другие голубые, а иные – как бы обвитые розовым блеском рассвета. Они все были мирны, веселы и дружны. Какие-то тонкие, чрезвычайно приятные звуки, которыми они обменивались друг с другом, превосходили всякую земную музыку. Шерсть ли, или тончайшие шелковые нити служили им одеждой – я не мог понять.

Умиление, как усладительный напиток, растворилось в моем сердце, и я воздал хвалу Господу.

Я видел там реку великую, которая текла среди садов и напояла их. По берегам этой реки стлался виноград... Листья и гроздья его были, как золото, и свет рая отражался в них чудесными образами...

С четырех сторон там веяли тихие и благовонные ветры; их дуновение колебало сады, которые производили своими листьями дивный шум. Их шелест таким отрадным, животрепещущим покоем наполнял сердце, о каком и не ведают на земле люди.

Вдруг какой-то ужас напал на меня, и мне показалось, что я стою наверху небесной тверди. Какой-то юноша, одетый в багряницу, с солнечным лицом ходил впереди меня. Я думал, что это тот, который коснулся моего лица цветущей веткой.

Идя за ним, я увидел крест прекрасный и великий, видом похожий на радугу. Вокруг него стояли огнезрачные, как пламя, певцы.

Они пели какую-то сладостную, неведомую нам песнь. Я понял или скорее почувствовал сердцем, что они прославляют бывшего распятым на кресте Господа. Юноша, который шел впереди меня, приступил ко кресту, поцеловал его и позвал меня, чтобы и я целовал его. Я припал к святому кресту с великим страхом и радостью и лобызал его крепко.

Лобзая крест, я насыщался неизреченной сладостью, она питала меня, и я почувствовал в себе безмерную духовную силу

Миновав крест, я поглядел вниз и увидел под собою бездну морскую. Мне показалось, что я иду в воздухе, я испугался и закричал к водившему меня:

– Я боюсь, что упаду в бездну. Он обратился ко мне и сказал:

– Не бойся; нам надо взойти выше.

Он подал мне руку и, когда я взялся за нее, мы стояли уже выше второй тверди. И там я видел дивных мужей, и покой их, и радость праздника их, неизглаголанную языком человеческим.

Потом мы вошли в какое-то дивное пламя, которое не опаляло нас, но только освещало. Ужас охватил меня, и опять водящий меня подал мне руку, говоря:

– Еще выше нам надо взойти.

И тотчас мы очутились выше третьего неба.

Там я видел и слышал множество небесных сил, поющих и прославляющих Бога.

Мы пришли к какой-то завесе, блистающей как молния. Перед ней стояли страшные юноши; они были высоки, и вид их был похож на огненное пламя. Лица их сияли сильнее солнца, и огненное оружие было в руках их.

Здесь благоговейно стояло бесчисленное небесное воинство. Юноша, который водил меня, сказал мне:

– Когда отнимется завеса, тогда увидишь Владыку Христа, поклонись Престолу славы Его.

Услышав это, я трепетал и радовался. Ужас и неизреченная радость охватили меня. Я стоял и смотрел, пока отнимется завеса.

И вот, когда какая-то пламенная рука отняла завесу, я увидел Господа моего, как некогда Исайя пророк, сидящим на высоком и превознесенном Престоле, Серафимы стояли окрест Его. Он был облечен в пурпурную одежду. Лицо Его испускало свет, а очи с любовью взирали на меня. Я упал ниц перед Ним, поклоняясь лучезарному и страшному Престолу славы Его.

Какая тогда радость наполнила и охватила меня от видения лица Его, того невозможно высказать. И теперь, вспоминая то видение, я исполняюсь неизреченной сладости.

Я в трепете лежал перед Владыкой моим, удивляясь такому Его милосердию, что Он попустил мне, человеку грешному и нечистому, прийти к Себе, и видеть Божественную красоту Его.

Исполненный умиления, я думал о недостоинстве моем и, созерцая величие Владыки моего, говорил в себе слова пророка Исайи: «О, жалкий я! Как я, будучи человек и имея нечистые уста, сподобился глазами моими видеть Господа моего».

Я услышал, что милосердый Творец мой пресладкими и пречистыми Своими устами сказал мне три Божественные слова.

Эти слова так усладили сердце мое и разожгли его любовью, что я весь таял, как воск, от духовной теплоты. И исполнились на мне слова Давида: было сердце мое, как воск, тающий посреди чрева моего.

Потом все воинства небесные воспели дивную и неизреченную песнь.

И после этого – не знаю как – я опять очутился в раю. Я снова ходил по раю и думал, отчего не видел Пречистой Богородицы. И вот я увидел какого-то мужа светлого, как облако. Он носил крест и сказал мне:

– Ты хотел видеть здесь Пресветлую Царицу небесных сил. Но Ее теперь нет здесь. Она ушла в страдальческий мир помогать людям и утешать скорбящих. Я показал бы тебе Ее святое место, но нет теперь времени. Тебе надо опять возвратиться туда, откуда пришел, как повелевает тебе Владыка.

Когда он говорил, мне казалось, что я сладко уснул.

Потом я проснулся и очутился на том месте, где был прежде, лежащим в углу. Я удивился тому, где был в видении, что сподобился видеть. Я нашел сердце мое исполненным неизреченной радости и благодарил Владыку моего, изволившего явить мне такую благодать.

Все это святой Андрей открыл другу своему Никифору и взял с него клятву, чтобы он не говорил об этом никому, до тех пор, пока Андрей разрешится от уз плоти.

Никифор умолял его, чтобы он сказал ему хоть одно слово из тех трех слов, которые Господь сказал ему.

Но Андрей ни за что не захотел открыть это. Андрей видел такую красоту и такие блага, каких не видело бренное око на земле, и слышал то, что не слышало смертное ухо, и усладился теми открытыми ему благами, которые не входили на сердце человеку.

Во время молитвы во Влахернском храме святой Андрей сподобился узреть Пресвятую Богородицу, покрывающую молящихся Своим омофором. Скончался блаженный Андрей 2/15 октября 936 года.

Житие святого Андрея,

Христа ради юродивого. М., 1893.

 

Рассказ блаженной Феодоры о красотах рая

У преподобного Василия Нового55 была послушница Феодора, которая много служила ему. Приняв иноческий чин, она отошла ко Господу. Одному из учеников преподобного, Григорию, пришло желание узнать, где находится по своем преставлении Феодора, сподобилась ли она от Господа милости и отрады за свое служение святому старцу. Часто размышляя об этом, Григорий просил старца ответить ему, что с Феодорой, ибо твердо верил, что угоднику Божию все это известно.

Не желая огорчить своего духовного сына, преп. Василий помолился, чтобы Господь открыл ему участь блаженной Феодоры.

Источник изображения https://православный-молитвослов.рф/post_tr/nedeli/03.jpg

И вот Григорий увидел ее во сне – в светлой обители, полной небесной славы и неизреченных благ, которая была уготована Богом преп. Василию и в которой водворена была Феодора по его молитвам. Вот что Феодора поведала ему о рае.

«Врата небесные были светлы, как кристалл, и кругом видно было сияние, которое невозможно описать; в них сияли солнцеобразные юноши, которые увидев меня, ведомую Ангелами к небесным вратам, исполнились радости от того, что я, покрываемая милосердием Божиим, прошла все воздушные мытарства. Они любезно встретили нас и ввели вовнутрь. Что я там видела и что слышала, Григорий – это невозможно описать! Я приведена была к Престолу неприступной славы Божией, Который был окружен Херувимами, Серафимами и множеством войск небесных, восхвалявших Бога неизреченными песнями; я упала ниц и поклонилась невидимому и недоступному для ума человеческого Божеству. Тогда небесные силы воспели пресладкую песнь, восхвалявшее милосердие Божие, которое не могут истощить грехи людей, и послышался глас, повелевший водившим меня Ангелам, чтобы они отвели меня смотреть обители святых, а также все муки грешных и потом успокоили меня в обители, уготованной для блаженного Василия. По этому велению меня водили всюду, и видела я преисполненные славы и благодати селения и обители, приготовленные для любящих Бога. Водящие меня показывали мне в отдельности и обители апостолов, и обители пророков, и обители мучеников, и обители святительские, и обители особенные для каждого чина святых. Каждая обитель отличалась необыкновенной красотой, а по длине и ширине каждую я могла сравнить с Цареградом, если бы только они не были еще лучше и не имели множества пресветлых, не руками сделанных комнат. Все бывшие там, видя меня, радовались моему спасению, встречали и целовали, прославляя Бога, избавившего меня от лукавого. Когда мы обошли эти обители, меня низвели в преисподнюю, и там я видела нестерпимые страшные муки, которые уготованы в аду для грешников. Показывая их, Ангелы, водившие меня, говорили мне: «Видишь, Феодора, от каких мук, по молитвам святого Василия, избавил тебя Господь». Я слышала там вопли и плач и горькие рыдания; одни стонали, другие озлобленно восклицали: увы нам! Были и такие, которые проклинали день своего рождения, но не было никого, кто бы пожалел их. Окончив осмотр мест мучений, Ангелы вывели меня оттуда и привели в обитель преподобного Василия, сказав мне: «Ныне преподобный Василий совершает по тебе память». Тогда я поняла, что пришла на это место покоя через сорок дней после моего разлучения от тела».

Источник изображения https://pravoslavljepzv.files.wordpress.com/2013/12/d0bcd0b8d182d0b0d180d181d182d0b2d0b0.jpg?w=640

Все это блаженная Феодора пересказала Григорию в сонном видении и показала ему красоту той обители и духовные богатства, которые снисканы многотрудными подвигами преподобного Василия; показала также Григорию Феодора и наслаждение, и славу, и различные золотолиственные и обильные плодами сады, и вообще все духовное веселие праведных.

Архим. Антоний. Житие преподобного Василия

Нового и видение Григория, ученика его, о мытарствах

преподобной Феодоры. М., 1907

 

Дивное видение послушницы Ольги

Видение послушницы Ольги было записано в Киевском Покровском монастыре заботами игумении Софии (Гриневой) в апреле 1917 года. Юная Ольга была послушницей Ржищева монастыря.

21 февраля 1917 года, во вторник второй недели Великого поста, в 5 часов утра, Ольга вбежала в псалтирню и, положив три земных поклона, сказала монахине-чтице, которую пришла сменить: «Прошу прощения, матушка, и благословите: я пришла умирать». Не то в шутку, не то всерьез монахиня ответила: «Бог благословит, час добрый. Счастлива бы ты была, если бы в эти годы умерла». Ольге в то время было около 14 лет.

Ольга легла на кровать в псалтирне и уснула, а монахиня продолжала читать. В полседьмого утра сестра стала будить Ольгу, но та не шевелилась и не отзывалась. Пришли другие сестры, тоже пробовали будить, но безуспешно. Дыхание у Ольги прекратилось и лицо приняло мертвецкий вид. Прошло два часа в беспокойстве сестер и в хлопотах возле обмершей. Ольга стала дышать и с закрытыми глазами, в забытьи проговорила: «Господи, как я уснула!».

Ольга спала трое суток, не просыпаясь. Во время сна много говорила такого, что на слова ее обратили внимание и стали записывать. Записано было с ее слов следующее.

«За неделю до вторника 2-й недели я увидела, – говорила Ольга, – во сне Ангела, и он мне велел во вторник идти в псалтирню, чтобы там умереть, но чтобы я о том заранее никому не говорила. Когда я во вторник шла утром в псалтирню, то, оглянувшись назад, увидела страшилище в образе пса, бежавшего на задних лапах следом за мною. В испуге я бросилась бежать, и когда вбежала в псалтирню, то в углу, где иконы, я увидела святого Архистратига Михаила и в стороне – смерть с косой. Я испугалась, перекрестилась и легла на кровать, думая умирать. Смерть подошла ко мне, и я лишилась чувств.

Потом сознание ко мне вернулось, и я увидела Ангела: он подошел ко мне, взял меня за руку и повел по какому-то темному и неровному месту. Мы дошли до рва. Ангел пошел вперед по узкой доске, а я остановилась и увидела «врага» (беса), который манил меня к себе, но я кинулась бежать от него к Ангелу, который был уже по ту сторону рва и звал меня тоже к себе. Доска, перекинутая через ров, была так узка, что я побоялась было через нее переходить, но Ангел перевел меня, подав мне руку, и мы с ним пошли по какой-то узкой дорожке. Вдруг Ангел скрылся из виду, и тотчас же появилось множество бесов. Я стала призывать Матерь Божию на помощь; бесы мгновенно исчезли, и вновь появился Ангел, и мы продолжали путь. Дойдя до какой-то горы, мы опять встретили бесов с хартиями в руках. Ангел взял их из рук бесовских, передал их мне и велел порвать. На пути нашем бесы появлялись еще не раз, и один из них, когда я отстала от своего небесного путеводителя, пытался меня устрашить, но явился Ангел, а на горе я увидела стоящую во весь рост Божию Матерь и воскликнула: «Матерь Божия! Тебе угодно спасти меня: спаси меня!»

Пала я на землю, и когда поднялась, то Матерь Божия стала невидима. Стало светать. По дороге увидели церковь, а под горою – ад. В этом саду одни деревья цвели, а другие уже были с плодами. Под деревьями были разбиты красивые дорожки. В саду я увидела дом. Я спросила Ангела: «Чей это дом?». – «Здесь живет монахиня Аполлинария». Это была наша монахиня, недавно скончавшаяся.

Тут я опять потеряла Ангела из виду и очутилась у огненной реки. Эту реку мне нужно было перейти. Переход был очень узкий, и по нему переходить можно было не иначе, как переступая нога за ногу Со страхом стала я переходить и не успела дойти до середины реки, как увидела в ней страшную голову с выпученными огромными глазами, раскрытой пастью и высунутым длиннейшим языком. Мне нужно было перешагнуть через язык этого страшилища, и мне стало так страшно, что я не знала, что делать. И тут внезапно, по ту сторону реки, я увидела святую великомученицу Варвару. Я взмолилась ей о помощи, и она мне протянула руку и перевела на другой берег. И уже когда я перешла огненную реку, то, оглянувшись, увидела в ней еще и другое страшилище – огромного змия с высоко поднятой головой и разинутой пастью. Святая великомученица объяснила мне, что эту реку необходимо переходить каждому и что многие падают в пасть одного из этих чудовищ...

Дальнейший путь я продолжала идти с Ангелом и вскоре увидела длиннейшую лестницу, которой, казалось, и конца не будет. Поднявшись по ней, мы дошли до какого-то темного места, где за огромной пропастью я увидела множество людей, которые примут печать антихриста, – участь их в этой страшной и смрадной пропасти...

В том же темном месте я видела недавно скончавшуюся монахиню нашего монастыря. На ней была чугунная мантия, которой она была вся покрыта. Монахиня старалась из-под нее высвободиться и сильно мучилась. Я потрогала рукой мантию: она действительно была чугунная. Монахиня эта умоляла меня, чтобы я попросила сестер молиться за нее.

В том же темном месте видела я огромнейший котел. Под котлом был разведен огонь. В котле этом кипело множество людей; некоторые из них кричали. Там были мужчины и женщины. Из котла выскакивали бесы и подкладывали под него дрова. Других людей я там видела стоящими во льду. Были они в одних рубашках и дрожали от холода; все были босы – и мужчины, и женщины.

Еще я видела там обширнейшее здание, и в нем тоже множество людей. Сквозь уши их были продернуты железные цепи, привешенные к потолку. К рукам и ногам их привязаны были огромные камни. Ангел мне объяснил, что это все те, которые в храмах Божиих держали себя соблазнительно-непристойно, сами разговаривали и других слушали; за то и протянуты им цепи в уши. Камни же к ногам привязаны тем, кто в церкви ходил с места на место: сам не стоял и другим спокойно стоять не давал. К рукам же камни были привязаны тем, кто неправильно и небрежно налагал на себя крестное знамение в храме Божием.

Из этого темного и ужасного места мы с Ангелом стали подниматься вверх и подошли к большому блестящему белому дому. Когда мы вошли в этот дом, я увидела в нем необыкновенный свет. В свете этом стоял большой хрустальный стол, и на нем поставлены были какие-то невиданные райские плоды. За столом сидели святые пророки, мученики и другие святые. Все они были в разноцветных одеяниях, блистающих чудным светом. Над всем этим сонмом святых Божиих угодников, в свете неизобразимом, сидел на Престоле дивной красоты Спаситель, а по правую руку Его сидел наш Государь Николай Александрович, окруженный Ангелами. Государь был в полном царском одеянии, в блестящей белой порфире и короне и держал в правой руке скипетр. Он был окружен Ангелами, а Спаситель – высшими Небесными Силами. Из-за яркого света я на Спасителя смотреть могла с трудом, а на земного царя смотрела свободно...

С этой трапезы Ангел повел меня на другую вечерю. Стол стоял наподобие первого, но несколько меньше. В великом совете сидели за столом святые патриархи, митрополиты, архиепископы, епископы, архимандриты, священники, монахи и мирские в каких-то особенных одеяниях. Все эти святые были в радостном настроении. Глядя на них, и сама я пришла в необыкновенную радость.

Вскоре в спутницы мне явилась святая Феодосия, а Ангел скрылся. С нею мы пошли в дальнейший путь и поднялись на какую-то прекрасную возвышенность. Там был сад с цветами и плодами, а в саду много мальчиков и девочек в белых одеждах. Мы поклонились друг другу, и они чудно пропели «Достойно есть». В отдалении я увидела небольшую гору; на ней стояла Матерь Божия. Глядя на Нее, я неописуемо радовалась. Святая мученица Феодосия повела меня затем в другие райские обители. Первой на вершине горы мы увидели неописуемой красоты обитель, обнесенную оградой из блестящих прозрачных белых камней. Врата этой обители издавали особый яркий блеск. При виде ее я чувствовала какую-то особую радость. Святая мученица открыла мне врата, и я увидела дивную церковь из таких же камней, как и ограда, но еще светлее. Церковь та была необычайной величины и красоты. С правой ее стороны был прекрасный сад. И тут, в этом саду, как в прежде виденном, одни деревья были с плодами, в то время как другие только цвели. Врата в церковь были открыты. Мы вошли в нее, и я была поражена ее чудной красотой и бесчисленным множеством Ангелов, которые ее наполняли. Ангелы были в белых блестящих одеждах. Мы перекрестились и поклонились Ангелам, певшим в то время «Достойно есть» и «Тебе, Бога, хвалим».

Прямая дорога из этой обители повела нас к другой, во всем подобной первой, но несколько менее ее обширной, красивой и светлой. И эта церковь наполнена была Ангелами, которые пели «Достойно есть». Святая мученица Феодосия объяснила мне, что первая обитель была высших Ангельских чинов, а вторая – низших.

Третья обитель, которую я увидела, была церковью без ограды. Церковь в ней была так же прекрасна, но несколько менее светлая. Эта была, по словам моей спутницы, обитель святителей, патриархов, митрополитов и епископов.

Не заходя в церковь, пошли далее и по пути увидели еще несколько церквей. В одной из них – монахи в белых одеждах и клобуках; среди них я увидела и Ангелов. В другой церкви были монахи вместе с мирскими мужчинами. Монахи были в белых клобуках, а мирские в блестящих венцах. В следующей обители – церкви – были монахини во всем белом. Святая мученица Феодосия сказала мне, что это схимонахини. Схимонахини в белых мантиях и клобуках, с ними были мирские женщины в блестящих венцах. Среди монахинь я узнала некоторых монахинь и послушниц наших, еще живых, и среди них – умершую мать Агнию. Я спросила святую мученицу, почему некоторые монахини в мантиях, а другие без мантий, некоторые же наши послушницы в мантиях. Она ответила, что некоторые, не удостоившись мантии при жизни на земле, будут удостоены ее в будущей жизни, и, наоборот, получившие мантию при жизни лишены будут ее здесь.

Идя дальше, мы увидели фруктовый сад. Мы вошли в него. В этом саду, как и в прежде виденных, одни деревья были в цвету, а другие со спелыми плодами. Верхушки деревьев сплетались между собою. Сад этот был прекраснее всех прежних. Там были небольшие домики, точно литые из хрусталя. В саду этом мы увидели Архистратига Михаила, сказавшего мне, что сад этот – жилище пустынножителей. В саду этом я увидела сперва женщин, а идя дальше, мужчин. Все они были в белых одеждах, монашеских и не монашеских.

Выйдя из сада, я увидела вдали на хрустальных блестящих колоннах хрустальную крышу. Под этой крышей было много людей: монахов и мирских, мужчин и женщин. Тут Архистратиг Михаил стал невидим. Далее нам представился дом: был он без крыши, четыре же его стены были из чистого хрусталя. Его осенял воздвигнутый как бы на воздухе крест, ослепительного блеска и красоты. В этом доме находилось множество монахинь и послушниц в белых одеждах. И здесь я между ними увидела некоторых из нашего монастыря, еще живых. Еще дальше стояли две хрустальные стены, как бы две стены начатого постройкой дома. Двух других стен и крыши не было. Внутри, вдоль стен, стояли скамьи: на них сидели мужчины и женщины в белых одеждах.

Затем мы вошли в другой сад. В этом саду стояло пять домиков. Святая мученица Феодосия сказала мне, что эти домики принадлежат двум монахиням и трем послушницам нашего монастыря. Она их назвала, но велела имена их хранить в тайне. Около домиков росли фруктовые деревца: у первого – лимонное, а у второго – абрикосовое; у третьего – лимонное, абрикосовое и яблоня, у четвертого – лимонное и абрикосовое. Плоды у всех были спелые. У пятого деревьев не было, но места для посадки были уже выкопаны.

Когда мы вышли из этого сада, то нам пришлось спуститься вниз. Там мы увидели море; через него переправлялись люди: одни были в воде по шею, у других из воды были видны только одни руки; некоторые переезжали на лодках. Меня святая мученица перевела пешком.

Еще мы видели гору. На горе в белых одеждах стояли две сестры нашей обители. Выше их стояла Матерь Божия и, указывая мне на одну из них, сказала: «Се даю тебе в земные матери». От ослепительного света, исходящего от Царицы Небесной, я закрыла глаза. Потом все стало невидимым.

После этого видения мы стали подниматься в гору. Вся эта гора была усеяна дивно пахнувшими цветами. Между цветами было множество дорожек, расходившихся в разных направлениях. Я радовалась, что так тут хорошо, и вместе с тем плакала, что придется расстаться со всеми этими чудными местами, и с Ангелами, и со святой мученицей.

Я спросила Ангела: «Скажи мне, где мне придется жить?» И Ангел, и святая мученица ответили: «Мы всегда с тобою. А где бы ни пришлось жить, терпеть всюду надо».

Тут я опять увидела Архистратига Михаила. У сопровождавшего меня Ангела в руках оказалась Святая Чаша, и он причастил меня, сказав, что иначе «враги» воспрепятствовали бы моему возвращению. Я поклонилась своим святым путеводителям, и они стали невидимы, а я с великой скорбью вновь очутилась в этом мире».

Все это со слов Ольги мною было записано в Киеве 9 апреля 1917 года.

Далее повествование о видениях Ольги поведется уже со слов ее старицы м. Анны.

«В первые дни своего сна, – так рассказывала мне м. Анна, – Ольга все искала во сне шейный крест. По движениям ее было видно, что она его кому-то показывала, кому-то им грозила, крестила им и сама крестилась. Когда первый раз проснулась, говорила сестрам: «Этого враг боится. Я им грозила и крестила, и он уходил».

Тогда решили дать ей в руку крест. Она крепко зажала его в правой руке и не выпускала его 20 дней так, что силой нельзя было его у нее вынуть. При пробуждении она его выпускала из руки, а перед тем как заснуть, снова брала его в руку, говоря, что он ей нужен, что с ним ей легко.

После двадцатого дня она его уже не брала, объяснив, что ее перестали водить по опасным местам, где встречались «враги», а стали водить по обителям райским, где некого было бояться...

Таковы видения и чудесный сон Ольги. Эту Ольгу и старицу ее я видел, с ними разговаривал. На вид Ольга самая обыкновенная крестьянская девочка-подросток, малограмотная, ничем по виду не выдающаяся. Глаза только у нее хороши были – лучистые, чистые, и не было в них ни лжи, ни лести. Да как было и лгать, и притворяться пред целым монастырем, да еще в такой обстановке – почти 40 дней без пищи и питья?!!.. Я поверил и верю: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк.18:17).

Нилус С. На берегу Божией реки. СПб., 1996.

 

Рассказ схимонаха скита Оптиной Пустыни

В скитских рукописях есть краткое жизнеописание о. Николая и более подробный рассказ, записанный со слов его самого, о том, что увидел он, по милости Божией, в жизни будущего века, в тех небесных обителях, куда призывает Господь всех любящих Его и куда уже призван ныне схимонах Николай – Турка, подвижник Оптинский.

Схимонах Николай, – так сообщает его биография, – в мире Николай Абрулах, казанский мещанин. Из представленного им свидетельства Херсонской духовной консистории видно, что он – бывший магометанин, имя его было Юзуф-Абдул-Оглы; бывший турецкий подданный, родом из Малой Азии. Служил в турецкой гвардии офицером. Когда он почувствовал желание креститься в православную веру и стал об этом открыто заявлять родичам своим туркам, то они так возненавидели его за это, что он дня по два, как «гяур» 56, не мог найти себе пищи. Его мучили, вырезая куски из тела его. Ему удалось бежать в Россию. В Одессе, в Карантинной церкви, он был крещен в октябре 1874 года и назван Николаем. Восприемниками его были: Одесский градоначальник, тайный советник Николай Иванович Бухарин и 1-й гильдии купчиха Наталия Ивановна Глазкова. Затем он в Казани приписался в мещанское общество. 18 июля 1892 года, 63-х лет от роду, он поступил в Скит Оптиной Пустыни. Господь сподобил его духовных утешений: восхищен был в рай, где наслаждался созерцанием неизреченных райских красот. Отличался кротостью, смирением и братолюбием. Келья его была рядом с кельей монаха Мартирия (скончался иеродиаконом). Топил за него печи, и когда тот, удивляясь, спрашивал: «За что же это для меня делаешь?» – отвечал просто: «Я тебя люблю».

Скончался 18 августа 1893 года, 65 лет от роду.

«В четверг 13 мая 1893 года, – рассказывал Божий угодник этот (записано со слов о. Николая послушником Павлом Ивановичем Плиханковым, впоследствии начальник Скита Оптиной Пустыни, схиархимандрит о. Варсонофий), утром часу в третьем, я начал читать акафист Святителю Николаю Чудотворцу Господь мне даровал такую благодать при этом, что слезы неудержимо и обильно текли из моих глаз, так что вся книга была омочена слезами. По окончании чтения утрени, я начал читать псалом 50-й «Помилуй мя, Боже», а последнего Символ веры, и когда его окончил и произнес последнее слово– «и жизни будущаго века. Аминь», – в это самое мгновение невидимая рука взяла мои руки и сложила их крестообразно на груди, а голову мою со всех сторон объял огонь, похожий на цвет радуги. Огонь этот, не опаляя меня, наполнил все существо мое неизглаголанною радостью, до того времени мне совершенно неизвестной и неиспытанной. Радости этой невозможно уподобить никакой земной радости.

И тут, я не помню как и когда, я увидел себя перенесенным в некую дивно-прекрасную местность, исполненную света. Никаких земных предметов я не видел там, видел только одно бесконечное и беспредельное море света. В то же время я увидел около себя с левой стороны двух стоящих людей, из коих один по виду был юноша, а другой – старец. И мне сердечным извещением дано было знать, что один из них св. Андрей, Христа ради юродивый, а другой ученик его, св. Епифаний. Оба они стояли молча. И тут я увидел пред собою как бы занавес темно-малинового цвета. И, взглянув вверх, я над занавесом увидел Господа Иисуса Христа, восседающего на Престоле и облаченного в драгоценные одежды, наподобие архиерейских. На главе Его была надета митра, тоже похожая на архиерейскую. С правой стороны Господа стояла Божия Матерь, а с левой Иоанн Креститель. Одежды на них были подобны тем, которые обыкновенно пишутся на их иконах. Св. Иоанн Креститель в одной руке держал знамение Креста Господня. По сторонам Господа стояло двое светоносных юношей дивной красоты; в руках они держали пламенное оружие. Сердце мое преисполнено было неизреченной радости. Я смотрел на Спасителя и несказанно наслаждался зрением Божественного Его лика. На вид Господу было лет 30. И явилось тут во мне сознание, что вот, я, величайший грешник, хуже всякого пса, и вдруг удостоился от Господа такой великой милости, что стою пред Престолом Его неизреченной славы. Господь кротко смотрел на меня и как бы ободрял меня. Так же кротко смотрели на меня Божия Матерь и св. Иоанн Креститель. Но ни от Господа, ни от Пречистой Его Матери, ни от Крестителя Господня я не сподобился слышать ни единого слова. В это время я увидел пред Господом схимонаха нашего Скита о. Николая (Лопатина), скончавшегося в полдень 10 мая и еще не погребенного, так как ожидали приезда из Москвы его родного брата. О. Николай совершил земное поклонение пред Господом, но только схимы на нем не было, а одет он был так – в руках четка и голова не покрыта. И после сего я взглянул: и вот, с правой стороны великое множество людей, приближавшихся ко мне. По мере их приближения, я начал слышать пение, но слов не мог разобрать.

И увидел я в среде их лиц и в архиерейских облачениях, и в иноческих мантиях; у иных в руках были ветви. И между ними я видел и женщин в богатых и прекрасных одеждах. В сонме святых этих я узнал многих по изображениям на святых иконах: пророка Моисея, державшего в деснице своей скрижали Завета, пророка и царя Давида, у которого в руках было некое подобие гуслей, издававших прекраснейшие звуки; увидел я и Ангела своего Святителя Николая. Среди этих великих Божьих угодников я видел и наших почивших старцев: Льва, Макария и Амвросия, а также и некоторых из отцов нашего Скита, находящихся еще в живых. И все это великое собрание взирало на меня с любовью... И вдруг увидел я пред собою между мною и занавесом неизмеримо великую пропасть, наполненную мрака, и во мраке этом, на страшной глубине – самого князя тьмы, в том его виде, в каком изображается на священных картинах. На руках сатаны сидел Иуда, державший в руках подобие мешка. Возле князя тьмы стоял лжепророк Магомет в длиннополой одежде зеленого цвета и такого же цвета чалме. Вокруг сатаны, который представлял собою как бы центр пропасти, на всем ее беспредельном пространстве я видел уже множество людей всякого состояния, пола и возраста, но между ними никого знакомого не заметил. Из пропасти доносились до меня вопли отчаяния и невыразимого ужаса, не передаваемые никакими словами. На этом видение кончилось.

После этого я был поставлен внезапно в ином месте. Это место исполнено было такого же великого лучезарного света, однородного, показалось мне, с виденным мною в первом месте. Святых Андрея и Епифания со мною уже не было... Что видел я там, то трудно передать словами. И как изобразить человеческим языком земнородных небесные красоты, неизреченные, предивные, поистине неизглаголанные? Все там бесконечно прекраснее нашего. Видел я там как бы великие и прекрасные деревья, обремененные плодами, деревья эти расположены были как бы аллеями, которым и конца не было видно, вершины деревьев сплетались между собою, образуя как бы свод, устланы были аллеи эти как бы чистейшим золотом необыкновенного блеска. На деревьях сидело великое множество птиц, несколько напоминавших видом своим птиц наших тропических стран, но только бесконечно превосходящих их своею красотою. Красоты и гармонии их пения никакая земная музыка передать не в состоянии – так оно было сладостно.

В саду этом протекала река, прозрачность вод ее превосходит всякое описание. И между деревьями сада я увидел дивные обители, как бы дворцы, по подобию виденных мною в Константинополе, но только без всякого сравнения превосходнее и краше. Цвет их стен был как бы малиновый, похожий цветом и блеском на рубин. И я знал, что место это – рай, расположением своим напоминавший мне отчасти наш Оптинский Скит, где иноческие кельи также стоят отдельно друг от друга, разделенные группами фруктовых деревьев.

Рай был окружен стеной, которую я видел только с южной стороны. На этой стене я прочитал имена 12-ти апостолов.

И увидел я в раю некоего мужа, облеченного в блестящие одежды и сидящего на Престоле как бы белоснежном. На вид мужу этому было лет шестьдесят, но лик его, несмотря на седины, был как у юноши. Кругом него стояло множество нищих, которым он что-то раздавал. И внутренний голос сказал мне: «Это – Филарет Милостивый!»

Кроме него, я никого из праведных обитателей рая не сподобился видеть.

Посреди райского сада я увидел Животворящий Крест с распятым на нем Господом. Невидимая рука указала мне поклониться ему, что я и исполнил. И когда я преклонился пред ним, в то же мгновение неизреченная и великая сладость, подобно пламени, наполнила мое сердце и проникла все существо мое.

И увидел я после того великую обитель, видом подобную прочим, находящимся в раю, но неизмеримо превосходящую их своею красотою. Вершина ее, наподобие исполинского церковного купола, возносилась в бесконечную высь и как бы терялась в ней. В обители этой я заметил как бы подобие некоей террасы, и на ней, на богато изукрашенном троне, я увидел Царицу Небесную, Вокруг Нее стояло великое множество прекрасных юношей в блистающих белых одеждах, державших в руках подобие некоего оружия, но какого, того я не разглядел. Одежда на Матери Божией была такая же, как изображается она на святых иконах, но только разноцветная. На главе Ее была корона, наподобие царской. Царица Небесная милостиво глядела на меня, но слов от Нее услышать я не сподобился.

После сего, как бы в воздухе, я удостоился узреть Пресвятую Троицу, Отца и Сына и Святаго Духа, в подобии, изображаемом на святых Ее иконах; Бога Отца в виде святолепного Старца; Бога Сына в виде Мужа, держащего в деснице Своей Честный Животворящий Крест, и Бога Духа Святаго – в виде Голубя.

И казалось мне, что я долго ходил среди рая, созерцая дивные красоты, превосходящие всякое человеческое о нем представление.

Когда же я очнулся от этого видения, то долго не мог прийти в себя от великого и неизреченного утешения этого и весь этот день был как бы вне себя от радости, наполнявшей мое сердце. Ничего подобного сей радости до этого времени я никогда не испытывал».

На этом в скитской рукописи заканчивается описание видения скитского подвижника, схимонаха Николая Турка.

Видение это даровано было схимонаху Николаю 13-го мая 1893 года, а 18 августа того же года, через 3 месяца и 5 дней после этого видения, не стало уже на земле в живых и самого святого схимника. О, сладкая наша вера! О, сладость исполнения небесных ее обетований.

Нилус С. На берегу Божией реки. СПб., 1996.

 

«Я видел небеса...»

Эта история обошла страницы многих христианских изданий. Но славы Божией много не бывает. А именно о ней идет речь в истории Бориса Пилипчука из Хмельницкой области. Милостивое исцеление, и тем более воскресение из мертвых – это поистине драгоценные дары человеку от любящего Бога...

Борис Пилипчук, старший лейтенант милиции, работал оперативным дежурным одного из райотделов милиции Хмельницкой области. Прошел афганскую войну. Сейчас ему 38 лет, женат, имеет троих детей. Проживает в Старосинявском районе Хмельницкой области, в селе Новая Синявка.

Внезапная смерть такого здоровяка, офицера милиции, взволновала многих и была событием «номер один». Об этом свидетельствовали частые звонки в больницу от многих сослуживцев и верующих, молившихся во многих церквях Украины. Врачами была зафиксирована смерть в результате кровоизлияния, поразившего около 95% поверхности головного мозга. О смерти Бориса было тут же сообщено супруге, в молитве ожидавшей исхода борьбы за жизнь.

После установления у Бориса клинической смерти врачи боролись минут 30 за его жизнь, а после установления биологической смерти прошло еще не менее 2-х часов, в течение которых он находился в отделении реанимации. Значит, необратимые процессы и гибель мозговой ткани давно уже наступили, т. к. времени на оживление после клинической смерти отводится всего лишь 4–6 минут. В данном случае человек «мертвее» быть уже не может. Смерть Бориса была установлена врачами и подтверждена приборами, которые были подключены к его телу...

Ангелы пели

Борис лежал под белой простыней. Вернее, лежало только его тело. А сам Борис ощущал себя вне его. Вот как он рассказал об этом потом:

– Я не знаю, как передать это видение словами, но мне хочется, чтобы вы представили себе ту картину, которую показал мне Господь. После внутреннего толчка в теле я почувствовал себя в сознании и стал видеть все как бы сверху. Это моя душа вышла и смотрела на тело. К нему было подключено множество приборов. Рядом суетились медики, пытаясь вернуть меня к жизни. Я стал удаляться куда-то ввысь. Быстро-быстро. Почувствовал свист в ушах. Земля исчезла.

Я попал в необычайное место, которое было очень светлым. Мне стало очень хорошо. Увидел широкую золотую лестницу, сияющую в лучах. По обе стороны этой лестницы были золотые перила, вдоль которых на ступенях стояли крылатые Ангелы в белых льняных одеждах с золотыми поясами. Волосы у них были белые, лица человеческие, но светящиеся, как молнии, глаза, как два светильника. Ноги и руки блестели, как медные. Вокруг лестницы и под ней стояло такое множество Ангелов без крыльев, что я просто не могу передать их числа. Все Ангелы пели псалом. Я не знаю, на каком языке они пели, но полностью понимал значение каждого слова. Они славили Бога.

В конце этой лестницы я увидел необычайный свет. Он был яркий, но мягкий, от него исходили тепло, спокойствие, радость и мир... От огромного числа Ангелов отделились двое и стали позади меня по левую и по правую руку. Я не поворачивал головы, не озирался, но у меня было такое ощущение, что я все вижу на 360 градусов вокруг себя.

Город

– Я ни у кого не спрашивал, где я, что со мной, что будет дальше. Чувствовал полную уверенность в себе. Я переместился на большую поляну, по которой бегали очень красивые белые кони. Посреди поляны стоял огромный город в виде куба. Увидев его, я стал к нему приближаться. Перемещаясь в пространстве, я не дотрагивался ногами до земли – это было как бы скольжение, и по мере приближения к городу мой восторг от увиденного становился все больше. Высокие стены состояли из разноцветных слоев, которые сверкали и переливались в сиянии света. Я видел основание города, устроенное из 12 драгоценных камней этого мира, видел жемчужные ворота, по три в каждой стене. Жемчуга ворот были очень большие. Я не измерял их, но одна жемчужина была больше двух метров, как я оценил.

Когда я проходил через одни ворота внутрь города, то увидел две надписи: одну – над воротами, а вторую – под ними. Над воротами было написано одно из имен колен Израилевых, а под ними – имя апостола. Я вошел в город и замер от восхищения: он был полностью золотым. Улицы, дома, двери – все из прозрачного, как стекло, золота. Оно было очень чистым – прежде никогда не видел такого блеска. Раньше я видел, как блестят новые золотые изделия в ювелирных магазинах, но это ничто по сравнению с тем, что я увидел в тот момент. Об этом я читал в Библии, но никогда не мог себе представить, что твердый металл может быть таким прозрачным и чистым. А теперь я все это увидел и захотел потрогать. Я не спрашивал у Ангелов, куда мне дальше идти, я как бы знал, куда иду. Было полное ощущение того, что нахожусь у себя дома. Когда я пошел по городу дальше, ближе к центру, то в одном месте увидел большое дерево. На нем висели плоды грушевидной формы размером с литровую банку. Листья напоминали липовые, но были большими, как лист лопуха. Я подошел к дереву, и мне захотелось сорвать один из плодов. Я протянул руку и восторженно изумился: рука была прозрачной. Я был готов сорвать плод, но Ангел, который стоял немного позади, преградил мне доступ к плодам. Жестом он показал, что рвать не надо. Для меня было удивительно, что я без всякого сожаления или огорчения отошел от дерева.

Бог

– Когда я приблизился к самому центру города, то увидел необычайно ясный поток света. Он был настолько приятным, что мой восторг продолжал возрастать, достигнув высшей точки. Мне трудно передать словами это необыкновенное состояние души.

В тот момент, когда я увидел центр этого излучения, то опустил голову и почувствовал непреодолимое желание опуститься на колени. Но Ангелы поддержали меня, и я услышал голос: «Сын мой, того, что Я показал, для тебя пока достаточно. Ты должен сейчас вернуться назад, чтобы передать то, что ты увидел и услышал». Я понял, что со мной говорит Господь, и стал умолять Его: «Господи, я не хочу обратно», на что Господь мне ответил: «У тебя есть жена и трое детей. Ты должен вернуться к ним, потому что тебе еще не время быть здесь».

Ужас медиков

– В мгновение ока я переместился в пространстве на такое расстояние, что увидел землю, больницу. Приблизившись, наблюдал следующую картину: на носилках, установленных на каталке, медицинские работники везли тело. Когда я увидел свою заплаканную жену, которая шла рядом, то понял, что это везут меня. Один медработник успокаивал ее, уговаривая, чтобы она не убивалась так, и старался не допустить ее в комнату за железными дверями, куда завезли тело. Когда увидел все это, то почувствовал толчок и резко опустился в свое тело. Тут же я ощутил огромную силу, которая выбила двери.

Двустворчатые двери ударом сорвало с петель, и они плашмя упали на пол, а каталку с телом выкатило из помещения морга.

После этого верхняя часть моего тела приподнялась, простыня спала. Санитар, сползая вниз по стене, упал, медсестра тоже. Оба лежали в полуобморочном состоянии. Пришла еще одна медсестра и, увидев меня сидящего, упала в обморок. Та же сверхъестественная сила поставила каталку в вертикальное положение, и я оказался стоящим ногами на земле. Каталка упала и закатилась обратно в морг. Я хотел идти, но не мог. Было такое ощущение, что я не в своем теле, оно мне не повиновалось. Тогда я стал молиться, потому что мысли были у меня ясные.

Я все видел, все осознавал, все слышал, но голоса были какими-то чужими, протяжными. Такое ощущение, будто магнитофонную пленку прокручивали на замедленной скорости. Я стал взывать к Господу и просить, чтобы Он дал мне силу идти. Когда я закончил молиться, то почувствовал мощный прилив энергии. У меня было такое ощущение, будто волосы отделились от головы и тысячи иголок коснулись моего лба. Я получил такой прилив сил, что мне показалось, будто мои ноги по ступни вошли в пол. Я почувствовал тепло и огромную силу с головы до ног и пошел в направлении ординаторской, в которой заседали врачи.

По пути моего следования медработники разбегались с криками, кто падал, кто закрывался в палатах. Жена догнала меня у ординаторской и накинула на меня простыню. Я подошел и легким прикосновением руки открыл дверь ординаторской комнаты. Позднее я узнал, что комнату врачи закрыли на ключ, пододвинули шкаф и забаррикадировались изнутри. Но дверь поддалась мне легко. Когда я зашел в ординаторскую, то некоторые медработники упали в обморок, а другие в страхе сбились в дальнем углу и кричали: «Кто ты? Что тебе от нас нужно? Отпусти нас!» Я успокоил их: «Не бойтесь, дайте мне только одежду». Видя на их лицах страх, я понял, что не следует объяснять свое воскресение этим перепуганным докторам. Что бы я им ни сказал, они бы все равно не услышали. Я повторил: «Отдайте мне одежду, и я пойду домой». Врачи позволили мне быстро оттуда уйти, так как испытывали ужас от моего присутствия. Я оделся...

Свидетельство

Борис вернулся в свою палату. И приказал жене:

– Звони в райотдел. Пусть срочно пришлют машину. Мы едем домой...

Галина позвонила. Путаясь в словах, попросила прислать машину и одежду.

На том конце провода сказали:

– Высылаем. Ждите!

Прислали две. Одну легковую – за ней. Вторую, грузовую, – за Борисом. Вернее, за его телом. Пилипчук удивился, увидев милицейскую форму. Водитель «Волги» поразился еще больше, увидев Бориса.

– Так ты живой? – покрылся потом шофер. – А меня послали за трупом. Приказали, чтоб в форме в гроб положили. Как офицера и ветерана Афганистана...

Борис сел в легковушку рядом с женой. Всю дорогу молчали. По пути их увидел знакомый гаишник. Побледнел, затем сел в свою машину и догнал еще раз. Потом сержант дорожной службы подъехал к райотделу, подошел к начальнику. Достал из кобуры пистолет:

– Все! Больше не могу! Крыша поехала от жары. Покойный старший лейтенант Пилипчук дважды живым привиделся...

Подполковник Василий Олейник вместе с двумя замами сел в машину. К дому Пилипчука домчались мигом. И увидели, что гаишнику не привиделось. Пилипчук стоял живой и здоровый:

– Василь Васильич, хлопцы, проходите в хату!

Майор Юрий Загорский, друг Пилипчука, пришел в себя первым:

– Борька, а мы тебе уже на венки и гроб собирали...

На следующий день Пилипчук вышел на службу. Начальник встретил его сдержанно:

– Я не могу допустить тебя к службе, так как после инсульта тебе, по меньшей мере, следовало бы получить первую группу инвалидности. Ты, Борис, езжай в госпиталь УВД. Пройди комиссию, пусть дадут заключение о здоровье.

По комиссиям Пилипчука футболили два с половиной месяца. Врачи хотели доказать, что должны быть какие-то последствия того, что произошло. Доктора поразились: от инсульта не осталось и следа. Исчезли камни в почках. Осколок в ноге тоже исчез! Пилипчука признали годным к службе в органах МВД. Он вернулся в райотдел, стал работать оперативным дежурным. Потом вдруг, не дослужив нескольких месяцев до пенсии, уволился.

Сослуживцам свое решение объяснил так:

– После того, что я пережил, все земное не имеет значения. Я должен рассказать людям о величии Бога.

В интервью газетам говорил:

– Врачи просили меня, чтобы я никому не рассказывал о своем воскресении. Но Господь вернул меня на землю, чтобы я рассказал об этом людям. Я утверждаю, что Бог – это реальная Личность, и Небеса действительно существуют. Некоторые врачи, которые были свидетелями того, что произошло со мной в больнице, покаялись.

На территории больницы построят церковь

Василий Михайлович Левицкий, зав. отделением нейрохирургии Хмельницкой областной больницы:

– Борис Пилипчук был моим пациентом. Его доставили из районной больницы в тяжелом состоянии с нарушением мозгового кровообращения. Мы сделали все, что могли... Относительно смерти Пилипчука в физическом смысле предпочту высказаться осторожно, дабы не навлечь гнев коллег. У медицины есть твердый научный принцип: если пациент не умер, значит, он оставался жив.

Милиционер Борис Пилипчук тоже пережил чудо воскресения.

Когда человек перестает подавать признаки жизни, всегда пытаемся его реанимировать. Это продолжается столько, сколько нужно. Время не регламентировано – десять, двадцать минут и больше. Пока здравый смысл подсказывает, что есть шанс оживить. Но и после того, как все процедуры прекращены и тело накрыто простыней, мы сразу не отвозим труп в покойницкую. Есть исторически сложившееся правило, которое соблюдается неукоснительно в каждой больнице: умершего человека не сразу отвозят в морг. Тело лежит в палате два часа и больше. Ночью – до утра. Пилипчука отвезти в морг не успели. Он был в перевязочной, там у нас двустворчатые железные двери.

После случившегося я с ним больше не встречался, дальнейшее обследование Пилипчук проходил в госпитале МВД. Если коллеги признали его годным к службе, значит, он здоров.

Главный врач Хмельницкой областной больницы Анатолий Константинович Пинчук:

– Случай о Борисом Пилипчуком, действительно, уникальный. Но он произошел не при мне: я руковожу больницей недавно, прежде возглавлял Управление здравоохранения области. Поэтому прокомментирую, не вдаваясь в детали.

В нашей больнице 759 коек. Большинство пациентов – с весьма сложными случаями, ведь у нас лечебное учреждение третьего уровня, к нам со всей области отправляют тяжелых. Всегда есть несколько пациентов в коме. Прогнозировать благополучный исход у коматозных очень сложно. Здесь многое зависит не только от нас, медиков, но и от индивидуальных особенностей организма, от Бога, если хотите.

Недаром древние говорили, что руками медиков врачует Бог После случая с Борисом Пилипчуком мы решили построить на территории нашей больницы православную Священник уже есть – отец Леонид. Готов проект, к лету начнем стройку. Хотим освятить храм в честь Святителя и Чудотворца Николая Мирликийского.

Перемены

Друзья не узнавали Бориса. Он бросил курить, пить. От прежнего крутого супермена-разведчика осталось разве что накачанное тело. Борис стал мягким, добрым ко всем и ко всему, что вокруг. Жена Галя привыкала к новому Борису долго. Седая от переживаний, вечером она забивалась в угол кровати и боялась прикоснуться к мужу.

– Конечно, я была рада, что он живой, – призналась она нам позже. – Но все равно было страшно. Ходила, как чумная. Дошло до того, что с сахарницей зашла в хлев и высыпала песок в пойло. А по ночам было просто ужасно. Лежу и думаю, что рядом – оживший покойник...

Однажды утром Борис сказал жене:

– Я расскажу тебе первой, что я видел после смерти. Галина замерла. И тогда Борис рассказал ей все. Она улыбнулась:

– Вот ты не хотел возвращаться ко мне и детям. А говорил, что любишь...

– Ты не понимаешь. Придет момент, и ты испытаешь то же самое у Престола Господня. Смерти нет, есть переход из земной жизни в вечность...

И он ответил ей на те вопросы, которые были у нее в душе всегда, но она не задавала их никому. Потом сказал, что их сын Анатолий, страдавший с детства болезнью ног, поправится. И что у них будет еще один ребенок. Сынок, благословение Господа.

Игорек родился в точно назначенный срок – 12 января 2002 года.

Крутой мужик вдруг заговорил о Всевышнем

Майор Дмитрий Григорьевич Круглюн, зам. начальника Старосинявского райотдела МВД Украины:

– Бориса Пилипчука знаю давно. Он был хорошим сотрудником, у него просто дар к оперативной работе. Физически крепкий, юридически грамотный, бесстрашный. Когда с ним случился инсульт, мы сильно переживали. Сбросились на лекарства. А когда сказали, что он умер, то весь райотдел просто в шоке был. Молодой, здоровый мужик – и за три дня скрутило. А потом он приехал – живой! После медкомиссии вышел на службу, вроде все нормально было. Про Бога, конечно, рассказал. Мы удивлялись, но мало ли чего на свете не бывает. Странно было только от Бориса такие речи слышать. Крутой мужик, мент до мозга костей – и про Божии заповеди. Райотдел ведь у нас, а не монастырь.

Василий Васильевич Олейник, подполковник, начальник Старосинявского райотдела МВД Украины:

– Бориса Пилипчука могу охарактеризовать только положительно. Единственный недостаток – вспыльчивый характер, но он с ним справлялся. То, что не умер, для всего коллектива радость. Мы ведь сроднились друг с другом, милицейская служба сплачивает. А то ведь уж на похороны собирали. Сначала много говорили про этот случай. Потом подзабыли. Служба, текучка, хлопот много, некогда о душе думать. Не до чудес.

Про воскресшего милиционера американцы сняли фильм

После сенсационных публикаций о милиционере, который воскрес из мертвых, на село Новая Синявка Старосинявского района Хмельницкой области, где живет Борис Пилипчук, обрушился шквал звонков – не только из России, но и из США. Приезжали американские телевизионщики, сняли про Бориса документальный фильм и уже успели показать в США.

Галина Пилипчук рассказала, что в их семье произошло второе чудо:

– Толик – ему одиннадцать – мое второе чудо. У него ведь был детский церебральный паралич, он ножками с рождения маялся. А после случившегося с отцом и он выздоровел! Ножки выправились, сейчас даже не хромает...

– А как Борис относится к славе?

– Говорит, что это не его слава, а Господа. Он скромный. Из милиции уволился, работает начальником охраны на сахарном заводе.

– Есть скептики, которые не верят, что Борис был мертвым. Говорят, мол, врачи ошиблись.

– Медики сразу предупредили, чтобы мы не рассказывали никому: мол, все равно не поверят. Если бы я сама, своими глазами не видела этого чуда, может, тоже бы сомневалась. Но ведь и в то, что Христос воскрес, многие до сих пор не верят...

Григорий Тельнов, газета «Жизнь», № 72–73, 2002.

 

О видении сестры Евфросинии

«Свидетельствую своей священнической

совестью, что всё, записанное мною

со слов сестры Евфросинии, верно».

Протоиерей Митрофан Сребрянский

Господи, благослови! 1912 года июня 25-го в пять часов вечера мне очень захотелось спать. Зазвонили ко всенощной, а я, не будучи в силах противиться, легла и уснула. Проснулась 26 июня в пять часов вечера. Родные думали, что я умерла, но внезапность смерти понудила их позвать врача, который сказал, что я жива, но сплю летаргическим сном. Во время этого сна душа моя видела много ужасного и хорошего, что я и расскажу по порядку.

Вижу, что я нахожусь в поле совершенно одна. Страх напал на меня, небо темнеет.

Вдруг вдали что-то засветилось. Оказалось, что свет исходит от приближающегося ко мне старца с длинными волосами и длинной бородой, почти до земли, в белой рубашке, подпоясанный. Лицо его так сияло, что я не могла смотреть на него и упала ниц. Он поднял меня и спросил: «Куда идешь, раба Божия?» Я отвечаю: «Не знаю» Тогда старец сказал мне: «Стань на колени!» – и начал напоминать мне все мои грехи, которые я по забвению не исповедала. Я была в ужасе и думала: кто же это, что и помышления мои знает? – а он говорит: «Я святой Онуфрий, и ты меня не бойся» – и перекрестил меня большим крестом: «Все тебе прощается. А теперь пойдем со мной, я тебя по всем мытарствам поведу». Берет меня за руку и говорит: «Что будет встречаться, не бойся, только непрестанно крестись и говори: спаси меня, Господи! – и думай о Господе, и все пройдет. Пошли». Преподобный Онуфрий говорит: «Смотри на небо!» Я смотрю и вижу, что небо как бы перевернулось, и стало темнеть. Я испугалась, а преподобный говорит: «Не думай дурного, крестись».

Стало совершенно темно, только тьму разгонял свет, исходящий от преподобного Онуфрия. Вдруг множество бесов пересекли нам дорогу, составивши цепь. Глаза их, как огонь, вопят, шумят и намереваются схватить меня. Но как только преподобный Онуфрий поднимал руку и творил крестное знамение, так бесы мгновенно разбегались, показывая листы, исписанные моими грехами. Преподобный сказал им: «Она раскаялась при начале пути во всех грехах» – и бесы тотчас разорвали листы, стеная и крича: «Бездна наша, она не пройдет!» От бесов исходил огонь и дым, что среди окружающего мрака производило страшное впечатление. Я все время плакала и крестилась. Жара от огня я не чувствовала. Вдруг перед нами оказалась огненная гора, от которой во все стороны неслись огненные искры. Здесь я увидела множество людей, услышала крики их и стоны. На мой вопрос, за что они страдают, преподобный Онуфрий ответил: «За беззакония свои. Они совсем не каялись и умерли без покаяния, не признавая заповедей. Теперь страдают до суда».

Идем дальше. Вижу – перед нами два глубоких оврага, столь глубоких, что их можно назвать бездна. Я посмотрела в овраг и увидела там множество ползающих змей, животных и бесов. Преподобный Онуфрий говорит: «Огонь мы перешли. Как нам эту бездну перейти?» В это время опустилась как бы большая птица, распустила крылья, и преподобный говорит: «Садись на крылья, и я сяду. Не будь маловерна, не смотри вниз, а крестись». Сели мы и полетели. Долго летели, старец держал меня за руку. Наконец мы опустились и стали на ноги среди змей, холодных и мягких, которые разбежались от нас. От множества змей делались целые змеиные горы. Под одной такой горой я увидела сидящую женщину, у которой голова вся была покрыта ящерицами, из глаз падали искры, изо рта – черви, змеи сосали грудь ее, а псы держали во рту руки ее. Я спрашиваю у преподобного Онуфрия: «Что это за женщина, и за что она страдает?» Он говорит: «Это блудница. Она в жизни сделала много грехов и никогда не каялась. Страдает до суда. Ящерицы на голове – это за украшение волос, бровей, и вообще украшение лица; искры из глаз за то, что она смотрела разные нечистоты, черви за то, что она говорила неподобные слова, змеи – это блуд, псы – за скверные осязания».

Идем дальше. Преподобный Онуфрий говорит: «Сейчас мы придем к очень страшному, но ты не бойся, крестись». Действительно, дошли до места, от которого шел дым и огонь. Там я увидела огромного как бы человека, светящегося огнем. Возле него лежит шар большой, огненный, а в нем много спиц, и когда человек этот поворачивает шар, то из спиц выходят огненные спицы, а между спицами – бесы, так что пройти через них нельзя. Я спрашиваю: «Кто это?» Преподобный Онуфрий отвечает: «Это сын диавола, разжигатель и обольститель христиан. Кто ему повинуется и не соблюдает заповедей Христовых, тот идет в муку вечную.

А ты крестись, не бойся». Шли мы через эти проволоки свободно, но со всех сторон несся шум и крик, который исходил от множества бесов, стоящих цепями. С ними было и много людей. Преподобный Онуфрий объяснил мне, что люди потому вместе с бесами, что им при жизни служили и не каялись, здесь ожидают Страшного суда.

Затем подошли мы к огромной огненной реке, в которой много людей, и от них несутся крики и стоны. Я смутилась при виде реки, но старец стал на колени, велел стать и мне и смотреть на небо. Я так и сделала и увидела на облаках Архангела Михаила, который протянул нам жердочку. Преподобный Онуфрий взял за конец, и она перекинулась через реку, аршина на три от огня. Я, хотя сильно боялась, но крестилась, и при помощи преподобного Онуфрия перешла на другую сторону, и очутилась перед стеной. Мы перешли через узкую дверь с трудом, и вышли на огромные снеговые ледяные горы, где находилось много людей, они все дрожали. Особенно меня поразил один, который по шею сидел в снегу и кричал: «Спасите! Спасите!» Я хотела пойти, помочь ему, но преподобный Онуфрий сказал: «Оставь его. Он зимой не впустил к себе в дом отца своего, и тот замерз. Пусть сам даст ответ за себя. Вообще, здесь находятся люди за то, что холодным сердцем относились к Богу и людям».

После этого мы подошли к прекрасной и широкой реке, где преподобный старец поставил меня на доску, и сам пошел по воде. На другой стороне оказалось прекрасное поле, покрытое зеленью, травою, лесом. Когда мы проходили через него, то увидели множество зверей, которые ласкались к преподобному Онуфрию. Прошли поле и подошли к высокой прекрасной горе, на которой были три лестницы, как бы из желатина, и бежали с горы двенадцать ручейков чистейшей воды. Около горы мы остановились и преподобный Онуфрий сказал: «Ты видела все страшное, за что люди страдают, живи же по заповедям Господним. Ты все это перешла за два добрых дела (но не сказал, какие). Теперь я тебя одену в другую одежду, и ты должна лезть, но не по этой лестнице». Преподобный Онуфрий всю меня облил водою из ручья, омыл, и мое голубенькое платье не знаю, куда девалось. Старец надел на меня рубашку белую, сделал из травы пояс и опоясал меня, из листьев сделал шапочку и, три раза перекрестив мою голову, надел на меня шапочку и велел лезть на гору. Очень трудно мне было, но старец подставлял свои руки, и постепенно я долезла до половины горы, но так изнемогла, что старец разрешил дальше продолжать путь по лестнице, причем вел меня за руку, и три раза перекрестил. Затем старец ввел меня в церковь, поставил на середину, и сказал: «Будь душой вся в Боге! Здесь – райское жительство».

Боже мой, какая красота! Я увидела там много чудных обителей, неописуемой красоты деревья, цветы, благоухание, свет необыкновенный. Старец подводит меня к одной обители и говорит: «Это обитель святых жен Марфы и Марии». Обитель сделана не из камней, а вся покрыта зеленью и цветами, окна светятся, как хрустальные, насквозь. Возле дверей по обе стороны снаружи стоят Марфа и Мария с горящими большими свечами в руках. Мы с преподобным стали под деревом, и я вижу: несут Ангелы шесть расслабленных людей в эту обитель, а за ними пошло туда много народа, больных, слепых, хромых, в одежде рваной, и много детей. Я спрашиваю: «Неужели эта обитель так велика, что может вместить так много людей?» Старец отвечает. «Может вместить весь мир христиан. Вот и ты небольшая, и в тебе весь мир. Возлюби всех чисто, а себя позабудь, и возненавидь тело, которое служит всем страстям. Постарайся мертвить тело, а душу укрась добрыми делами. Смотри, несут расслабленного человека». Кого это несут? – просила я. «Брата во Христе, – ответил преподобный. – Его несут многострадальный пастырь Митрофан и многострадальная княгиня Елизавета». Я увидела Великую Княгиню Елизавету Феодоровну в белой форме, на голове – покрывало, на груди – белый крест. Отец Митрофан тоже был в белой одежде, на груди такой же белый крест. Я совершенно не знала до этого времени о существовании Марфо-Мариинской обители милосердия, Елизавету Феодоровну и отца Митрофана не знала и не видела. Когда они поравнялись со святыми женами Марфой и Марией, то оба, которые несли расслабленного, Елизавета Феодоровна и отец Митрофан, поклонились им, а затем святые Марфа и Мария вошли тоже в обитель, а за ними и мы. Обитель внутри была прекрасна. Отец Митрофан и Елизавета Феодоровна снова вышли из обители, уже одни, и тоже с горящими свечами, подошли к нам и поклонились преподобному Онуфрию, который обратился к ним, и говорит: «Вручаю вам эту странницу и пришелицу, и благословляю под ваш покров». Старец при этом велел мне сделать земной поклон отцу Митрофану и Елизавете Феодоровне. Оба они меня благословили большим крестом. Я говорю: «Останусь с ними!» – но старец говорит: «Пойдешь еще, а потом придешь к ним». Мы пошли. Куда ни посмотрю – везде славят Господа. Красоту рая описать не могу. Какой-то другой свет, сады, птицы, благоухание, земли не видно, все покрыто, как бархатом, цветами. Куда ни посмотришь – везде Ангелы, их великое множество. Смотрю – сам Христос Спаситель стоит, видны язвы на руках и на ногах, лицо и одежда сияют так, что смотреть невозможно. Я упала ниц. Рядом с Господом стояла Пресвятая Богородица с распростертыми руками, Херувимы и Серафимы непрестанно пели: «Радуйся, Царице!» Здесь же было множество святых мучеников и мучениц. Одни были одеты в архиерейские одежды, другие в иерейские, третьи – в диаконские, иные же – в прекрасных разноцветных одеждах, у всех – венцы на головах. Преподобный Онуфрий говорит: «Это те святые, которые страдали за Христа, все переносили смиренно, с терпением, шли по стопам Его. Здесь нет печали и страданий, а всегда радость». Много я видела здесь знакомых умерших, видела там некоторых сейчас еще живых. Святой Онуфрий строго сказал: «Не говори тем, которые еще живы, где ты их видела. Когда тело умрет, тогда души их Господом вознесутся сюда, хотя они и грешные, но добрыми делами и покаянием души их всегда пребывают на небе». Святой Онуфрий посадил меня, и говорит: «Здесь твоя надежда». Начали проходить множество святых в разных одеждах, и чудных, и бедных, кто с крестом в руках, кто со свечами и цветами. Преподобный Онуфрий берет меня за руку и водит по раю. Везде такое славословие Бога, и непрестанная песнь: «Свят, свят, свят!» – текут струи серебристой воды, преподобный Онуфрий возгласил: «Всякое дыхание да хвалит Господа!» Вошли мы с преподобным Онуфрием в одно чудное место, где Ангелы непрестанно поют: «Свят, свят, свят Господь Саваоф!» «Слава в вышних Богу!» и «Аллилуйя!» Перед нашими глазами открылось дивное зрелище: вдали, в свете неприступном, на Престоле славы восседал Господь наш Иисус Христос. По одну сторону Его стояла Божия Матерь, а по другую – святой Иоанн Предтеча. Сонмы Архангелов, Ангелов, Херувимов и Серафимов окружали Престол. Множество святых красоты неописуемой стояли около Престола. Тела их легкодвижны, прозрачны, одежда блестящая разных цветов, вокруг головы каждого из них – ослепительное сияние, на головах у некоторых – венцы из особого какого-то металла, лучше золота и бриллиантов, а на других – венцы из райских цветов. Одни держали в руках цветы, другие – кресты, или пальмовые ветви. Указывая рукой на одну из святых, стоящих в правом ряду, преподобный Онуфрий сказал: «Это святая Елизавета, которой я тебя вручил». Я действительно увидела ту, к которой меня уже подводил преподобный Онуфрий в видении дел человеческих. Там она была среди калек, нищих, больных, вообще – страждущих, которым она служила на земле, а здесь я увидела ее же, но уже во святости, в лике святых. Да, я вижу ее, ответила я преподобному Онуфрию, – но ведь я недостойна жить с ней: она святая, а я очень грешная. Преподобный Онуфрий сказал: «Она теперь живет еще на земле, подражая житию святых жен Марфы и Марии, соблюдает душу и тело в чистоте, творит добрые дела, молитва ее и крест скорбей, который она безропотно несет, возносят душу ее на небо. У нее тоже были грехи, но через покаяние и исправление жизни она идет на небо». Я от умиления поверглась несколько раз на землю. Под ногами было нечто вроде хрустального, зеленовато-голубого неба. Вижу – все святые попарно подходят ко Христу и поклоняются Ему. Пошли и Елизавета Феодоровна с отцом Митрофаном, и снова вернулись на свои места. Княгиня Елизавета была одета в блестящую одежду, вокруг головы – сияние, и надпись из блестящих светозарных букв: «Святая многострадальная Княгиня Елизавета». Руки у нее сложены на груди, в одной руке – золотое распятие, прекрасный лик святой сияет неземной радостью и блаженством, чудные глаза ее подняты вверх, в них святые молитвы чистой души, узревшей Бога лицом к лицу. Возле святой Елизаветы, по левую сторону, стоял преподобный Сергий Радонежский, а по правую руку – отец Митрофан в архиерейском облачении. «Но ты не думай, что ты достойна была все это видеть и останешься теперь здесь. Нет, твое мертвое тело ждет тебя, это только твоя душа со мной. Когда же душа твоя войдет в тело и вернешься опять на грешную многострадальную землю, которая вся обливается кровью, то я благословляю тебя в ту обитель, где тебя встретили Княгиня Елизавета и отец Митрофан». Я спросила: «Разве есть на земле такая прекрасная обитель?» Святой отвечал: «Да, есть, процветает и возносится на небо через добрые дела и молитвы. Смотри же, ты видела все хорошее и плохое, и знай, что без креста и страданий сюда не войдешь. А покаяние всех грешных сюда приводит. Смотри, вот твое тело».

Действительно, я увидела свое тело, и мне сделалось страшно. Преподобный Онуфрий перекрестил меня, и я проснулась. Полтора часа я не могла говорить, а когда заговорила, то стала заикаться. Кроме того, ноги мои отнялись до колен, и я не могла ходить, меня носили. Доктора не могли излечить меня. Наконец, 25 сентября 1912 года меня принесли в женский монастырь города Богодухова Харьковской губернии, где находилась чудотворная Каплуновская икона Божией Матери. 26 сентября я приобщилась святых Тайн Христовых, отслужила молебен перед этой иконой, и, когда меня поднесли к иконе и я приложилась, то мгновенно исцелилась. Тут я вспомнила слова преподобного Онуфрия, когда я была близ Богоматери: «Здесь твоя надежда». Еще прямо после сна я решила удалиться из мира, а после исцеления я уже не могла дождаться возможности уйти в обитель. Меня звали поступить в Богодуховской женский монастырь, где я исцелилась, но я сказала монахиням, что мне хотелось бы уйти подальше от знакомых. Спрашивала я о святых Марфе и Марии, но никто не знал, есть ли обитель во имя их. Однажды я пришла в свой Богодуховской монастырь и монахини сказали мне: «Евфросиния! Ты хочешь подальше уехать от знакомых. Приехала сестра из обители Марфы и Марии. Туда же поступила наша послушница Василиса». Услышав это, я была в ужасе и восторге, Скоро получила ответ от Василисы, что можно мне поехать в Москву. 23 января 1913 года я приехала и поступила в обитель. Передать не могу, что я испытала, войдя в храм обители и услышав пение тропаря святым праведным женам Марфе и Марии.

>Записано отцом Митрофаном 31 октября 1917 года.

Подвижники Марфо-Мариинской обители милосердия.

М.: Хронос-Пресс, 2001. С. 34–45.

 

Чудесное явление Богоматери Марфе

Преподобная Марфа, мать святого Симеона Дивногорца, Столпника (сведения о нем помещены 24 мая) жила в VI веке и была родом из Антиохии. С молодых лет она стремилась к монашеству, но родители убедили ее выйти замуж. Муж ее, Иоанн, скоро умер, и праведная Марфа все свои силы отдала на воспитание сына. Она была для сына образцом высокой христианской настроенности: часто посещала храмы Божии, внимательно, с благоговением слушала церковные службы, часто приобщалась Святых Христовых Таин. Каждую ночь праведная Марфа вставала на молитву, которую совершала с сердечной теплотой и слезами. Особенно она чтила святого Иоанна, Предтечу и Крестителя Господня, который был ее покровителем и часто являлся ей в видениях. Преподобная Марфа была милостива к нищим, питала и одевала их, посещала больницы, служила больным, а умерших погребала, тем, кто готовился принять Святое Крещение, она своими руками готовила одежды.

Преподобная Марфа была молчалива, никто не слышал от нее праздного, лживого или пустого слова, никто не видел ее гневной, спорящей с кем-либо или печальной. Она была образцом целомудренной, благочестивой жизни и своим примером многих наставляла на путь спасения. Когда ее сын, святой Симеон, стал известным подвижником, она, посещая его, внушала ему не возноситься подвигами, но все приписывать действию благодати Божией.

Преподобной Марфе было заранее возвещено о близкой кончине: она увидела Ангелов со свечами, сказавших, что они придут за ней через год. Святая удостоилась также видения райских обителей, и Сама Пречистая Дева показала ей небесные жилища, уготованные праведникам.

Мать преподобного Симеона Столпника, св. Марфа, за несколько дней до своей блаженной кончины в сонном состоянии удостоилась чудесного видения: она была восхищена на высоту небесную и поставлена в палате неописанной красоты. Когда она в восхищении рассматривала ее, удивляясь ее красоте и великолепию, перед ней предстала вдруг Пречистая Богоматерь, сопровождаемая двумя Ангелами, и сказала ей:

– Чему ты дивишься?

Св. Марфа, объятая страхом и вместе радостью, благоговейно поверглась ниц перед Божией Матерью и отвечала:

– Дивлюсь я, Пречистая Владычица, необыкновенной красоте и великолепию этого чертога: ничего подобного я не видала никогда во всю свою жизнь.

– А как ты думаешь, кому приготовлен этот чертог? – просила Богоматерь.

– Не знаю, – смиренно в смущении отвечала Марфа.

– Так знай же, – продолжала Небесная Владычица, – что этот чертог предназначен для тебя и приготовлен Сыном Моим и в нем ты будешь пребывать вовеки.

Сказав это, Богоматерь повелела сопровождавшим Ее Ангелам поставить посреди палаты дивный престол и, обратившись к Марфе, добавила:

– Смотри, какая великая слава готовится тебе за то, что ты в страхе Божием провела все дни своей жизни.

После этого Царица Небесная повелела Марфе следовать за Собой и, показав ей другой чертог, еще более великолепный, сказала:

– И эту палату создал Сын Мой; он положил основание еще и третьей.

Отсюда Владычица повела праведную Марфу к востоку и с некоторой высоты показала ей райские селения несказанной красоты и в них множество радующихся, торжествующих, сияющих, как солнце, красотой ликов людей мужского и женского пола.

– Эти места блаженства, – объяснила Богоматерь пораженной и недоумевающей Марфе, – уготовал Сын Мой тем, которые, живя праведно и целомудренно, свято соблюдали заповеди Господни и с усердием творили дела милости. За это они и удостоились великой милости Божией, ибо сказано: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Этим видение закончилось. Преподобная Марфа рассказала о нем своему сыну и затем вскоре, предвкушая райское блаженство, открывшееся ей еще при ее жизни, мирно скончалась, чтобы перейти в уготованные ей небесные обители.

Кончина святой Марфы была мирной (в 551 году), тело же ее было погребено на Дивной горе, на месте подвига ее сына преподобного Симеона Столпника.

Погожев Е.Н. (Поселянин). Сказание о чудотворных

иконах Богоматери и о ее милостях роду человеческому.

Коломна, 1994.

 

Восхищение в рай преподобного Серафима Саровского

18 августа 1788 года Прохор был пострижен в мантию с наречением ему имени Серафим, в знак его пламенного горения к Богу, и через год был посвящен в сан иеродиакона. Тогда он усилил свои подвиги; проводя ночь перед служением без сна, он после литургии старался как можно долее оставаться в храме, убирая по послушанию алтарь и ризницу. Он жалел, что не может, подобно бесплотным силам, без сна непрерывно служить Богу. Часто созерцал он Ангелов, служащих и воспевающих Богу, в виде молниеносных юношей в белых златотканых одеждах. Пение их нельзя было уподобить никакой земной мелодии. «И бысть сердце мое яко воск таяй», – говорил он впоследствии, вспоминая об этих небесных явлениях, и не помнил он тогда, от неизреченной радости, ничего. Однажды в Страстной Четверг, после малого входа, изображающего вход священнослужителей как бы в самое Небо, когда предстоятель в тайной молитве просит Господа: «Сотвори со входом нашим входу быти святых Ангел, сослужащих нам и сославословящих Твою благость», а певчие готовятся воспевать Трисвятую ангельскую песнь, о. Серафим, как служащий иеродиакон, возгласил; «Господи, спаси благочестивый и услыши ны» – и навел на предстоящих орарем, со словами: «И во веки веков», – внезапно озарил его сверху необыкновенный свет, как бы солнечный. Подняв взор, о. Серафим узрел в этом сиянии Господа нашего Иисуса Христа, в Его земном образе, окруженным, как роем пчел, Небесными Силами: Ангелами, Архангелами, Херувимами, Серафимами. Он шел от западных врат по воздуху, остановился против амвона, воздвиг руки Свои и благословил служащих и молящихся. Затем Он вступил в местный Свой образ в иконостасе. Видение окончилось. Отец Серафим изменился лицом и не мог ни сойти с места, ни произнести слова. Два иеродиакона ввели его в алтарь, но и там он оставался около двух часов неподвижным; лицо его покрывал то яркий румянец, то необыкновенная белизна. Наконец, придя в себя, он с детской доверчивостью поведал старцам о своем видении.

После этого он еще более погрузился в безмолвие. Лишь к утру возвращался он в монастырь, проводя каждую ночь в лесу, в устроенной для него пустынной келье. Когда в том же году, 2 сентября, о. Серафим был рукоположен в сан иеромонаха, скончался о. Пахомий и перед кончиной благословил его на подвиг пустынножительства. Благословил его и новый настоятель – о. Исаия. Тогда о. Серафим оставил монастырь. Он поселился в 5–6 верстах от него, в дремучем лесу на возвышенности, на берегу реки Саровки. Келья его состояла из одной комнаты с печкой. Рядом с ней он устроил огород и пчельник, обнес все оградой и назвал свой скит Горой Афонской, а другим уединенным местам давал евангельские имена: Иерусалим, Голгофа, Поток Кедронский и т. п., причем, посещая их, читал там соответствующие места из Священного Писания. Он носил белое полукафтанье, камилавку, кожаные чулки, лапти и рукавицы. На груди его висел железный крест, а за плечами сумка со Святым Евангелием. Летом он готовил дрова на зиму, возделывал огород и собирал для удобрения мох в болоте. Причем входил туда полуобнаженным, отдавая тело свое на съедение комарам. Страсти, – говорил он впоследствии, – истребляются страданиями или произвольными, или посылаемыми Промыслом.

Одному иноку выпало на долю счастье слышать рассказ о. Серафима о восхищении его в райские обители. Старец говорил так: «Вот я тебе скажу об убогом Серафиме. Я усладился словом Господа моего Иисуса Христа, где Он говорит: «в доме Отца Моего обителей много». На этих словах Христа Спасителя я, убогий, остановился и возжелал видеть оные небесные обители и молил Господа Иисуса Христа, чтоб показал мне эти обители. Господь не лишил меня Своей милости. Вот я был восхищен в эти небесные обители. Только не знаю – телом ли или кроме тела, Бог весть: это непостижимо. А о той радости и сладости, которые я там вкушал, сказать тебе невозможно». О. Серафим замолчал. Он поник головой, водя рукой около сердца. Лицо его до того просветлело, что нельзя было смотреть на него. Потом снова заговорил: «Если б ты знал, какая радость ожидает душу праведного на небе, ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения, клевету; если бы келья наша была полна червей и черви эти ели бы плоть нашу, всю временную жизнь нашу, то надобно бы было на это согласиться, чтоб только не лишиться той небесной радости. Если сам святой апостол Павел не мог изъяснить той небесной славы, то какой же другой язык человеческий может изъяснить красоту горнего селения?»

Помещица г-жа Еропкина передает свое впечатление от одного разговора со старцем. «Я удостоилась услышать от него утешительный рассказ о Царствии Небесном. Ни слов его, ни впечатления, сделанного им на меня в ту пору, я не в силах теперь передать в точности. Вид его лица был совершенно необыкновенный. Сквозь кожу у него проникал благодатный свет. В глазах у него выражалось спокойствие и какой-то неземной восторг. Надо полагать, что он по созерцательному состоянию духа находился вне видимой природы, в святых небесных обителях и передавал мне, каким блаженством наслаждаются праведники. Всего я не могла удержать в памяти, но знаю, что говорил он мне о трех святителях: Василии Великом, Григории Богослове, Иоанне Златоусте, в какой славе они там находятся. Подробно и живо описал красоту и торжество святой Февронии и многих других мучениц. Подобных живых рассказов я ни от кого не слыхала. Но он точно не весь высказался мне тогда и прибавил в заключение: «Ах, радость моя, такое там блаженство, что и описать нельзя!»

Архим. Серафим (Чичагов Л.М.). Летопись

Серафимо-Дивеевского монастыря. СПб., 1903

 

Святой Ефрем Сирин о райских обителях

Духовным оком воззрел я на рай. Горные вершины не достигают до его высоты... Красота его возбуждает радость и влечет к себе шествующих, озаряя их блеском лучей и услаждая их своим благоуханием. Светоносные облака образуют кущи для достойных его... Далек от взоров рай, недосягаем он для ока; поэтому можно решиться изобразить его только в сравнениях. Представляй себе рай в виде светлого венца, окружающего луну: он также окружает собою и море, и сушу...

Кто в состоянии перечислить красоты рая? Прекрасно устройство его, блистательна каждая часть его; пространен рай для обитающих в нем. Светлы чертоги его; источники его услаждают своим благоуханием, но, изливаясь к нам, теряют его на нашей земле, потому что получают вкус земной, пригодный для нашего питья...

Разнообразил и умножил красоты рая создавший их Художник: для низших назначил Он низшую часть рая, для средних – среднюю, а для высших – самую высоту.

Когда праведники взойдут на степени, назначенные им в наследие, тогда каждый, по мере подвигов своих, будет возведен на ту именно степень, какой он достоин и на какой ему должно пребывать. Как велико число и различие степеней, так же велико число и различие в достоинстве помилованных: первая степень назначена покаявшимся, средина – праведным, высота победителям. Чертог Божества превознесен над всем.

И Ной в самом низу ковчега поместил животных, в середине – птицу, а сам, подобно Богу, обитал в верхней части ковчега.

И при Синае народ иудейский стоял под горой, священники – на скате ее, Аарон – на средине, Моисей – на высоте, а слава Господа покрывала вершину горы.

Ковчегом и горою Синай указана нам тайна, как разделяется сад жизни. В них Творец представил нам образ благоустроенного, во всем прекрасного и всем вожделенного рая. По благоуханию и обилию растений рай красотою своею затмевает все, что можно себе представить. Им изображается Церковь...

Невозможно даже мысленно представить себе образ этого величественного и превознесенного сада, на вершине которого обитает слава Господа...

Можно полагать, что благословенное древо жизни, по лучезарности своей, есть солнце рая; светоносны листья его; на них отпечатлена духовная красота сада; прочие деревья, по веянью ветров, преклоняются пред этим вождем и как бы царем деревьев.

Посреди рая насадил Бог древо познания, окружил его страхом, оградил ужасом, чтобы, подобно ограде, они охраняли его...

Насадивший древо познания поместил его посреди рая, чтобы отделяло оно низшее и высшее: святое и святое святых...

Ничьи уста не могут изобразить внутренность этого сада и привлекательные красоты его; даже простых украшений на ограде его нет возможности описать, как было бы должно.

Блистательны краски его, дивны благоухания, вожделенны красоты, многоценны яства.

У края ограды рая – последние из сокровищ его, но и они превосходят богатством все сокровища вселенной. Блаженство у самой ограды далеко оставляет за собой все блага земли...

Там видел я кущи праведников, разливающие благоухание, убранные цветами, увенчанные вкусными плодами. Куща каждого украшена соразмерно с подвигами его: одна ниже своим убранством, другая сияет красотой; одна меньше на виду, другая блистает славою.

Но меня усладил Эдем более покоем своим, нежели своей красотою. В нем обитает чистота, и нет там места скверне; в нем живет покой, и нет там места тревоге...

Уже я готов был оставить рай, как внезапно внутри его раздался голос поющих при звуках трубных: «Свят, свят, свят!». И услышал я, как славословится в раю Божество. Блажен, кто сподобится рая по праведности или по благости, по подвигам или щедротам.

Всего человека оковывает рай полнотою своих радостей: пленяет глаза своим убранством, слух – звуками, вкус и обоняние – яствами и благоуханиями. Благословен Призвавший в рай подвизавшихся во бдении и посте, чтобы за постничество свое насладились они утешением, упаслись на отрадных пажитях Эдема!

Будьте терпеливы, сетующие: вы вступите в рай. Роса его смоет вашу нечистоту; пристанище его возвеселит вас. Вечеря его положит конец вашим трудам: она предложит алчущему утешение, которое очищает вкушающих его, и – жаждущим небесное питие, умудряющее пьющих его.

Блажен нищий, устремляющий взоры к этой стране, наполненной несметным множеством богатства! Аметисты и иные драгоценные камни изринуты оттуда, как сор: они осквернили бы эту страну славы... они показались бы мутными и темными в этой лучезарной стране...

Торжествует там девство о том, что исчез змий, тайно в слух его вливавший свой яд...

Радуется там юность, что одержала победу; видит в раю Иосифа, который отринул сладострастие, пламеневшее в безрассудных, и победил аспида в собственной его норе...

Покоятся там жены, жестоко пострадавшие в болезнях проклятия и муках деторождения. С радостью видят они, что младенцы их, которых с воплем они предавали погребению, подобно агнцам, пасутся на пажитях эдемских, поставлены на высоких степенях славы, сияют лучезарным светом, как бы будучи братьями Ангелов...

Прилепись духом к раю, старость! Благовоние его возвратит тебе детство, дыхание его подарит тебе юность; он облечет тебя в красоту, которой прикроются скверны твои. В Моисее видим мы твой образ. Его покрытые морщинами ланиты, цветя и сияя, стали образом старости, молодеющей в Эдеме...

Нет темных пятен в обитателях рая, потому что чисты они от греха; нет в них гнева, потому что они свободны от всякой раздражительности; нет насмешки, потому что им незнакомо никакое коварство. Не делают они друг другу вреда, не питают в себе вражды, потому что для них не существует зависти; никого там не осуждают, потому что нет там обид.

Там видят себя в славе сыны человеческие; сами дивятся они, почему их природа стала спокойной и чистой, почему наружно красотой, а внутренне чистотой сияют: видимо – тело, а невидимо – душа.

Кто не дозволял себе ни проклятия, ни злословия, того прежде всех ожидает райское благословение. Кто взгляд очей своих постоянно хранил чистым и целомудренным, тот увидит наивысшую красоту рая. Кто всяческую горечь подавлял в своих помыслах, по членам того протекают источники сладостного веселия...

Кто с Даниилом, которому воздавали честь цари, преклоняясь перед ним в своих диадемах, – в пищу себе избрал овощи, такого постника почтут там древа, преклоняясь перед ним во всей красе своей и взывая: войди в кущи наши, живи под нашими ветвями, подкрепляйся нашей росой, наслаждайся нашими плодами!

Кто омывал ноги святым, того очистит эта роса. Кто простирал руку помощи бедным, перед тем сами собой наклонятся плоды с этих дерев. Все множество цветов радостно поспешит увенчать тех, кто ходил посещать больных, и будут оспаривать друг у друга честь первого лобзания.

Кто с мудрой умеренностью воздерживался от вина, того преимущественно ожидают к себе райские виноградники, и каждая лоза простирает к нему свои грозды. А если он девственник, принимают его в недра свои, потому что, живя одиноко, не познал он супружеского лона, не восходил на брачное ложе...

Венчавшиеся здесь мечом за Господа нашего славно в венцах своих восторжествуют там победу, потому что презрели огонь мучителей.

Блаженство страны той обновит жен, потрудившихся в служении святым.

Если хочешь прийти к древу жизни, оно ветви свои, как ступени, наклоняет к стопам твоим, призывает тебя на лоно свое, чтобы воссел ты на ложе ветвей его, готовых преклониться пред тобою, обнять и тесно сжать в обилии цветов и успокоить, как младенца на руках матери.

Кто видел трапезу на ветвях этого дерева? Целые ряды плодов разного рода под руками вкушающего; по порядку, один за другим они сами приближаются к нему Плоды насыщают его и утоляют жажду, роса служит ему омовением, а листы – чистым платом. Не истощается сокровищница у богатого всем Господа!

Среди самого чистого воздуха стоят там твердо укоренившиеся деревья; от зрелых плодов тучнеет их вершина, а нижние ветви все в цветах. Кто когда слышал или видел, чтобы носилось над головою облако, подобное куще, в которой свод из плодов, а под ногами стелется цветной ковер? Едва оставляют тебя волны одного потока отрад, – как манит уже к себе другой. Все исполнено радости. Здесь вкушаешь плод, а там освежаешься питьем; здесь омываешься чистой росою, а там умащаешься благовонной влагой; здесь обоняешь благоуханье, а там внимаешь услаждающей песни...

Туда и сюда носятся перед праведниками ветры. Один навевает пищу, другой изливает питье... духовно питают там ветры живущих духовно. Не утомляет там вечеря; рука не утруждается, нет дела зубам, не обременяется чрево.

Райское благоухание насыщает без хлеба; дыхание жизни служит питьем. Чувства утопают там в волнах наслаждений, которые изливаются на всех и во всех возможных видах.

Никто не чувствует обременения в этом сонме радостей, и все без пресыщения наслаждаются ими, изумляясь величию Божию...

Тела, заключающие в себе кровь и влагу, достигают там чистоты одинаковой с самой душой. Крылья души, здесь обремененной, там становятся гораздо чище и уподобляются уму. Сам ум, который мятется здесь непрестанно, там безмятежен подобно величию Божию.

Душа достоинством своим выше тела, выше нее дух, а выше ее духа – окровенное Божество. Но при конце плоть облечется в красоту души, душа – в сияние духа, а дух уподобится величию Божию...

Там на сонм созерцающих льются потоки радости от славы Отца, через Его Единородного Сына, алчущие насыщаются и упоеваются потоками славы, изливающимися от красоты Того, Кто есть Вечная красота!..

Он, Господь всяческих, есть сокровищница всего. Каждому, по мере сил его, как бы сквозь небольшое отверстие показывает Он красоту сокровенного Существа Своего и сияние величия Своего. И сияние Его с любовию озаряет всякого: малого – слабым мерцанием, совершенного – лучами света. Полную же славу Его созерцает только Рожденный Им.

В какой мере очистил кто здесь око свое, в такой и там возможет созерцать славу Того, Кто превыше всех. В какой мере здесь кто отверз слух свой, в такой и там приобщится Его премудрости. В какой мере здесь кто уготовал недра свои, в такой и там приимет из сокровищ Его...

Потоки благ изливаются от благодати Его; она ежечасно обновляется в яствах, благоухает в благовониях, обнаруживается в каждой силе, сияет в цветах...

Кто видел целые сонмы, питающиеся славою? Ризы их – свет, лица – сияние: постоянно поглощают и источают полноту благодати Божией. В устах у них – источник мудрости; в мыслях – мир, в ведении – истина, в исследованиях – страх, в славословии – любовь!..

Благорастворен воздух, окружающий рай; его каждый месяц благорастворен. Пасмурный февраль там ясен, как май; холодный и бурный январь подобен там августу; июнь подобен марту, палящий июль – росоносному сентябрю...

Каждый месяц рассыпает цветы вокруг рая, чтобы во всякое время был готов венец из цветов, которым бы увенчать ему хотя стопы рая, когда недостоин увенчать его главу.

Бурным месяцам с их ветрами нет доступа в рай, где господствует мир и тишина. Не могут коснуться они благословенного воздуха, который небесным своим дыханием делает людей бессмертными...

Неиссякаемо льется там поток произведений каждого месяца, и каждый из них приносит плоды свои вскоре за цветами...

Плодоношение райских деревьев подобно непрерывной цепи. Если сняты и опали первые плоды, появляются за ними вторые и третьи...

В благословенной стране блаженства нет ни вредоносного холода, ни палящего зноя. Там пристань радостей, там обитель света и веселья; там раздаются повсюду звуки гуслей и цевниц, слышны всею Церковью воспеваемые осанна, аллилуйя!..

Вместо ограды окрест рая – всевеселящий покой, вместо стен и предградия – всеумиротворяющий мир. Херувим, стерегущий рай, приветлив к блаженным, обитающим в раю, и грозен для отверженных, которые вне рая...

Что слышишь о чистом и святом рае, все то чисто и духовно. Кто слушает описание рая, тот не может осуждать его, потому что изображение рая не подлежит суду. По наименованиям рая можно подумать, что он земной; по силе своей он духовен и чист...

Кто же говорит, тот кроме имен, взятых от видимых предметов, ничем иным не может слушающим изобразить невидимое.

Если бы сам Творец эдемского сада не облек величия его именами, заимствованными от нашей страны, то как изобразили бы его наши уподобления?..

Ум твой не должен смущаться этими наименованиями. Рай облечен именами, сродными тебе не потому, что имеет нужду в образах, от тебя заимствованных, но потому, что природа твоя весьма немощна перед его величием, – хотя красоты его умаляются, когда очерчиваются слабыми, тебе сродными образами.

Цветы этой страны гораздо многочисленнее и блистательнее звезд, усматриваемых на видимом небе; благодатное благоухание, веющее из рая, как врач, утоляет часть болезней на земле, и целебною силою врачует ту болезнь, которая принесена на землю змием.

Веянием, исходящим из благословенной части рая, услаждается горечь нашей страны, изглаживается проклятие нашей земли. Эдемом еще дышит наш изнемогший мир: им проповедуется, что нашей мертвенности послано врачевство жизни...

Взирал я на эту страну и сидел, оплакивая себя и подобных мне. Миновались дни мои, протекли, как единый день; они утратились и исчезли, а я и не замечал. Объяло душу мою раскаяние, потому что утратил я и венец, и славу, и ризу, и светлый брачный чертог, и трапезу Царствия...

Со слезами да умоляют там о мне все сыны света, чтоб Господь наш даровал им единую душу, а мне новый повод славословить величие, так многообразно простирающее мощную руку свою. Воздающий по правде, но и не без благости, по щедротам Своим да дарует мне из сокровищницы милосердия Своего.

Если в страну эту невозможно войти оскверненному, то позволь мне при ограде ее обитать под тенью ее. Так как рай подобен трапезе, то дозволь из милости, хотя бы вне рая, вкусить плодов его, чтобы исполнилось на мне сказанное: и псы едят крохи, которые падают со стола господ их.

Всели меня при ограде этого сада, чтобы мне быть в соседях с поселенными внутри рая. Кто может вместе видеть и блаженство, и мучение, – иметь пред взорами и геенну, и сад эдемский? Венец обитающих внутри Эдема покажет мне тяжесть вины моей, а мучения кромешных вразумят меня, насколько милосерд Ты ко мне.

Когда выступил я из пределов рая и достиг земли, порождающей терния, встретили меня болезни и страдания всякого рода. И увидел я, что страна наша есть темница, что перед взорами моими заключенные.

Когда Господь довершил создание Адама, то взял его и поселил в раю. Ни душа без тела, ни тело без души не могли войти туда. Вместе вошли они, чистые и совершенные, и вместе же вышли, ставши нечистыми. А это показывает, что вместе и войдут они в рай в день воскресения!..

Денисов Л.И. Ад и рай. Святоотеческое учение

о вечных муках ада и вечном блаженстве рая

и видение рая святыми. М., 1900.

 

Особенные откровения Божии о вечном блаженстве праведников

Святые Божии любили размышлять о блаженстве праведников, а некоторые из них и удостоились особенных откровений о райской жизни. Итак, мы для подкрепления духа шествующих путем скорбным и узким в рай извлечем из житий их Божии откровения о Царстве Небесном.

Многим святым при жизни или перед смертью их даровано было благодатью Божией видение рая.

Так, например, преподобномученица  Евдокия рассказывала о себе иноку Герману, который научил ее познанию истинного Бога, что один светлый юноша, явившись ей и взяв за руку, повел на воздух и потом, как только они приблизились к небесам, с радостью встречали их Ангелы (Четьи-Минеи, 1/14 марта).

Ангел показывал также рай св. мученице Голиндухе, (во Св. Крещении Марии) – (12/25 июля) и св. мученикам Тимофею и Мавре (3/16 мая).

>Преподобной Матроне Константинопольской (родилась в городе Пергии Памфилийской (Малая Азия) в конце IV века) перед кончиной было такое видение: ей казалось, что она ходит по прекраснейшему месту, на котором были насаждены благоплодные деревья, а посреди протекали источники чистых вод; далее расстилалось цветущее поле; множество прекрасных птиц пели там различными приятными голосами; деревья слегка колыхались от тихо веющего ветра; тут же журчали источники, вообще нельзя было изобразить красоты места того, ибо то был рай Божий. Стояли там честные и благолепные жены, которые показывали блаженной Матроне пресветлую палату, созданную Божьей, а не человеческой рукой, и говорили ей: «Вот дом твой, Матрона, для тебя от Бога уготованный. Приди и живи в нем!»

Из этого видения преподобная познала, что уже приблизилась кончина ее, и стала готовиться к отшествию, еще усерднее молясь Господу, ради Которого все вменила в ничто. Затем она призвала к себе всех сестер своих и довольно поучала их тому, что нужно для спасения. Преподав им мир, она почила о Господе и от земной обители переселилась в уготованную для нее небесную, которую ранее видела в видении. Так преподобная Матрона скончалась в преклонной и доброй старости в 492 году. В мирской жизни она прожила двадцать пять лет, а в иноческой – семьдесят пять; всех же лет ее было сто.

Кто же между святыми, живя на земле, ближе всех находился к вечному блаженству, как не  Божия Матерь? И вот, когда она, умирая, прощалась с каждым из святых апостолов, которые чудесным образом собрались на погребение Ее, когда имела уже лицом к лицу блаженную вечность, уготованную праведникам, в самых трогательных словах выразила апостолам, что желает им вечного блаженства, а о себе самой произнесла: «Помяни мя, Господи, в бесконечном Царстве Твоем!»

Взирая на пресветлое лицо дражайшего Сына Своего и Господа, явившегося во славе принять душу Матери Своей, Пресвятая Дева Богородица, без всякого телесного страдания, как бы засыпая, предала в руце его пречистую Свою душу. Лицо Богоматери, освященное «добротою Божества», сияло славою Божественного девства, а от тела разливалось дивное благоухание.

В день погребения, вечером, святые апостолы были удивлены явлением им Царицы Небесной, которую узрели стоящей на воздухе, окруженную ангельскими силами и сияющей неизреченной славой. Она сказал им: «Радуйтесь! Я с вами есмь во  вся дни!» Это явление так обрадовало св. апостолов и бывших с ними, что они все воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам!» После этого не оставалось никакого сомнения, что гроб Пресвятой Девы сделался лествицей к небесам.

Преподобный  Марк, подвижник IV и начала V века, говорит о двух откровениях одному святому, которые, без сомнения, показывали вечную участь праведников. В первый раз святой видел, что к нему были принесены во время его молитвы три хлеба; «чем более он вкушал (эти хлебы), тем более они увеличивались». (Не предзнаменование ли это неистощимых наслаждений на том свете, которых удостоятся праведники?) В другой раз святой увидел самого себя в светлом одеянии по примеру одежд Иисуса Христа на Фаворе.

Преподобный  Ефрем, размышляя о суете нынешней жизни, однажды душевным взором своим усмотрел Господа, сидящего во славе небесной, и Господь сказал его душе: «Для чего ты, душа, возгнушалась небесным своим чертогом..., благим, каким я уготовал тебе?» (по свидетельству Григория Нисского).

Упомянем здесь об откровении небесного рая святителю  Тихону Задонскому. Святой Тихон в награду за свое богомыслие и благочестие даже дважды удостоился видеть Царство Небесное, каждый раз в часы ночи.

Первое видение ему было еще до иноческого звания его. Однажды он вышел на крыльцо, чтобы насладиться тихой и светлой ночью. От красот майской ночи он перешел к размышлению о вечном блаженстве. И вот, вдруг, открылось пред ним небо: он увидел на небе необыкновенные сияние и светлость! Через минуту небо уже приняло свой прежний, обыкновенный вид. Несмотря, однако, на краткость времени, в которое продолжалось видение, он, когда только вспоминал об этом видении, приходил в великий восторг

В другой раз, состоя уже в сане архиерейском и прогуливаясь по обычаю своему в ночное время кругом монастырской церкви, он остановился у алтаря. Здесь-то, после нескольких пламенных молитвенных слов к Господу Богу о том, чтоб ему было показано вечное блаженство праведников, он снова увидел свет с неба, простиравшийся на весь монастырь. Последовал к нему и глас с неба: «Виждь уготованное любящим Бога!» После настоящего видения праведник уже повергся на землю и едва-едва мог дойти до своей кельи.

Один благочестивый муж-воин умирал и видел зеленеющий луг, украшенный цветами пахучих трав, на котором виднелись собрания людей одетых в белые одежды. Такой был приятный запах в этом месте, что самая приятность запаха насыщала живущих и гуляющих там. Там же строился удивительной красоты дом, по-видимому, из золотых кирпичей. Золотые кирпичи: для строения дома несли старцы и юноши, девы и отроки.

А другой муж имел видение такое, что дом для него строился, но работающие являлись строить его только по субботам. После имевшему видение было откровение для уяснения видения, что дом этот строился только по субботам потому, что этот муж имел обычай относить в субботний день в церковь блаженного Петра и раздавать нищим то, что из выработанного в прочие дни оставалось от пищи и одежды.

Святые  Тимофей и Мавра пострадали за веру во время гонения римского императора Диоклитиана, который управлял с 284 по 305 годы восточной половиной Римской империи.

На святого Тимофея было донесено, что он хранит христианские книги, которые, по повелению императора, отбирали и сжигали. Святого Тимофея привели к правителю Ариану, который потребовал выдачи священных книг. За отказ выполнить приказание святого подвергли страшным мучениям. Ему вонзили в уши две раскаленные железные палки, отчего у страдальца вытекли глаза и он ослеп. Святой Тимофей мужественно терпел боль и благодарил Бога, что сподобился страдать за Него. Мучители повесили святого вниз головой, вложив ему в рот кусок дерева, и привязали к его шее тяжелый камень. Страдания святого Тимофея были настолько тяжки, что сами исполнители казни стали просить правителя ослабить истязания. В это время Ариану сообщили, что у Тимофея есть молодая супруга по имени Мавра, на которой он женился всего 20 дней назад. Ариан приказал привести Мавру, надеясь, что в ее присутствии непреклонность мученика поколеблется. По просьбе Мавры изо рта мученика вынули кусок дерева, чтобы он мог говорить. Святой Тимофей убедил жену не бояться мучений и идти вместе с ним на подвиг. Святая Мавра ответила: «Я готова умереть с тобой», – и смело исповедала себя христианкой. Ариан приказал вырвать ей волосы на голове и отрубить пальцы на руках. Святая Мавра с радостью перенесла пытки и даже благодарила правителя за муки, претерпеваемые во искупление грехов. Тогда Ариан приказал бросить святую Мавру в кипящий котел, но она не ощущала боли и осталась невредимой. Заподозрив, что слуги, из сострадания к мученице, наполнили котел холодной водой, Ариан подошел и велел святой брызнуть ему на руку воды из котла. Когда мученица выполнила это, Ариан вскрикнул от боли и отдернул обожженную руку. Тогда, мгновенно повинуясь силе чуда, Ариан исповедал Бога, в Которого верует Мавра, истинным Богом и приказал отпустить святую, но сильна еще была власть диавола над правителем, и вскоре он вновь стал убеждать святую Мавру принести жертву богам. Ничего не добившись, Ариан еще более распалился сатанинской яростью и стал измышлять новые мучения. Тогда народ стал возмущаться и требовать прекращения издевательства над ни в чем неповинной женщиной. Но святая Мавра, обратившись к народу, сказала: «Пусть никто не защищает меня, один у меня Защитник – Бог, на Которого я уповаю».

Наконец, после долгих истязаний Ариан приказал распять мучеников.

Святые пробыли на кресте девять дней и девять ночей, взаимно увещевая и утешая друг друга. Святой Тимофей поучал свою супругу до вечера, а святая Мавра увещевала сострадальца до утра. При этом святая Мавра сказала Тимофею:

– Не предадимся сну, чтобы Господь наш, Иисус Христос, придя, не нашел нас спящих и не разгневался на нас. И в доме человека, не спящего ночью, горящая свеча предотвращает приход воров, и, наоборот, при погашенной свече вор легко входит в дом и скрадывает его. Будем же бодрствовать и постоянно молиться, чтобы Господь наш нашел нас терпеливо ожидающими пришествия его; равно как и враг не дерзнет приступить к нам, находящимся на крестах, и не осмелится оскорбить нас.

Спустя некоторое время святая Мавра опять сказала Тимофею:

– Ободрись, брат мой, и отгони от себя сон; бодрствуй и уразумей то, что я видела: мне показалось, что предо мною, находившейся как бы в восторге, был человек, имевший в руке своей чашу, наполненную молоком и медом. Человек этот сказал мне: «Взявши это, выпей». Но я сказала ему: «Кто ты?» Он же ответил: «Я Ангел Божий». Тогда я сказала ему: «Помолимся ко Господу». Потом он сказал мне: «Я пришел к тебе для того, чтобы облегчить твои страдания. Я видел, что ты сильно хотела есть и пить, так как до сего времени ты не вкушала никакой пищи». Снова я сказала ему: «Кто побудил тебя оказать мне эту милость? И какое дело тебе до моего терпения и пощения? Разве ты не знаешь, что Бог силен сотворить и то, что невозможно людям?» Когда я помолилась, то увидала, что человек тот отворачивал лицо свое на запад. Из этого я поняла, что это было обольщение сатанинское; сатана хотел искусить нас и на кресте. Затем вскоре видение то исчезло. Потом подошел другой человек, и мне показалось, что он привел меня к реке, текущей молоком и медом, и сказал мне: «Пей». – Но я отвечала: «Я уже сказала тебе, что не буду пить ни воды, ни какого другого земного питья до тех пор, пока не испью чашу смерти за Христа, Господа моего, которую Он Сам растворит для меня спасением и бессмертием жизни вечной». Когда я говорила это, тот человек пил из реки и вдруг исчез и он сам и река с ним. Также я видела и третьего мужа, прекрасного видом; лицо его сияло как солнце. Взяв меня за руку, он возвел меня на небо и показал мне престол, покрытый белою одеждою, и венец, прекрасный видом. Удивившись такой красоте, я спросила того мужа, который привел меня на небо: «Чье это, господин?» Он же сказал мне: «Это воздаяние за подвиг твой, это тебе приготовлен и престол, и одежда, и венец». Затем тот же муж возвел меня немного повыше и показал мне другой престол, так же красиво убранный, и одежду белую, и венец. Я снова спросила приведшего меня мужа: «А это чье, господин?» Он же сказал мне: «Это твоего мужа, Тимофея». – Я осмелилась спросить его: «Почему же престолы эти находятся не рядом, а на большом расстоянии друг от друга?» Он же отвечал мне: «Потому что есть большая разница между тобою и мужем твоим. Разве ты не знаешь, что и ты сама приняла на себя подвиг мученический по его же увещанию, и потому он в известной степени виновник венца твоего. Но теперь возвратись в тело твое; утром же, в шестой час, придут Ангелы Божии, чтобы взять ваши души и вознести их на небо. Однако продолжайте бодрствовать, чтобы враг снова не начал бы искушать вас».

Это видение святая Мавра поведала брату своему Тимофею, и утешались они взаимно о Господе. Когда же настал шестой час десятого дня, пришли Ангелы Божии для того, чтобы взять души святых мучеников. При этом святая Мавра, обратившись к народу, смотревшему на ее страдания, сказала громким голосом:

– Братия и сестры! Вспомните, что мы жили по-человечески (по-мирски), когда пребывали среди людей; но потом мы жили по Божьи, будучи рабами Бога. И вот теперь мы уже скоро воспримем бессмертные венцы от Господа нашего Иисуса Христа. Точно также и вы, совершая все то, чего требует природа человеческая, старайтесь совершить и то, что угодно Богу; тогда вы получите прощение грехов и примите венцы от Того же Владыки и Бога нашего.

Когда святая Мавра окончила слова сии, оба святые предали честные души свои в руки Божии. Кончина святых мучеников последовала около 286 года.

Преподобная  Евпраксия Константинопольская, Тавенская (Младшая), дева (383–413 гг.) родственница императора Феодосия, подвизалась в IV веке в Египте. В семилетнем возрасте святая была отдана в Тавенский монастырь, отличавшийся строгостью устава. Там преподобная Евпраксия вела суровый образ жизни: постилась, молилась и исполняла самую тяжелую работу. За свои подвижнические труды уже к 25 годам она получила от Бога дар чудотворений: исцелила расслабленного ребенка, по ее молитвам вышел бес из одержимой женщины. В возрасте 30 лет, около 413 года, преподобная Евпраксия мирно отошла ко Господу. От мощей святой совершалось много чудес и исцелений.

В житии преп. Евпраксии говорится: «Мать игуменья поведала видение так: я, взяв Евпраксию, приведена была светлыми мужами к некоторым пречудным вратам, они сами отворились; мы вошли внутрь, увидели палату нерукотворную неописанной красоты и высокий Престол; на нем сидел светлый Царь: я не могла войти на средину, а Евпраксию Ангелы взяли и привели к Царю, они поклонились ему и поцеловали его ноги; я видела там тьмы Ангелов и бесчисленное множество святых; все стояли и смотрели на Евпраксию; я видела Матерь Божию, которая взяла Евпраксию за руку и показала ей чертог прекрасный и уготованный венец, сияющий славой и чистотой, и слышала глас: «Евпраксия! Вот воздаяние твое и покой, ныне возвратись и чрез 10 дней насытишься всех сих бесконечных благ».

Филарет Милостивый (702–792 гг.), византийский землевладелец из малоазийской провинции Пафлагонии. Тесть византийского императора Константина VI.

Согласно житию, отличался необыкновенной добротой и отзывчивостью к нуждам окружающих. Его дом был разграблен во время одной из арабо-византийских войн. Несмотря на это, остатки своего богатства, свой скот и свои запасы он раздал беднейшим соседям, пострадавшим больше его. Этим он вызвал возмущение жены и детей, но неизменно отвечал, что дающему воздастся сторицей. В итоге, друзья Филарета сами начали выручать старика: его друг сборщик налогов прислал ему сорок мешков зерна, а жители соседних деревень дали ему баранов.

Филарет так прославился, что императрица Ирина прислала к нему послов с требованием приехать ко двору и привести своих дочерей и внучек. На одной из них, Марии Амнийской, женился император Константин VI.

По смерти Филарета Милостивого один благочестивый муж удостоился видеть нерукотворную обитель его. Он так рассказывал: «В восхищении я узрел себя в пресветлом месте, где увидал пресветлого и благообразного мужа, который показал мне реку огненную, текущую с таким шумом и страхом, что человек стерпеть не может. По ту сторону реки виден был прекрасный рай, исполненный неизреченной радости и веселия, все то место было наполнено благоухания; прекрасные большие, многоплодные деревья колебало тихим ветром, и было там прекрасно все, что Бог приготовил любящим его. Там, среди людей в белых одеждах, радующихся и веселящихся и плодами наслаждающихся, я увидел и Филарета милостивого, но не узнал его; он был в светлой одежде и сидел на золотом престоле посреди садов; с одной стороны предстояли ему дети, державшие свечи в руках, а с другой – теснились нищие и убогие. Явился тут один юноша, светлый лицом, с золотым жезлом в руке, и я осмелился спросить его: «Господин, – кто это сидит на пресветлом престоле среди тех светлообразных мужей, не Авраам ли?» Юноша ответил: «Филарет амниатский, любитель нищих, честным своим житием подобный Аврааму». Св. Филарет посмотрел на меня и начал тихо звать меня, говоря: «Чадо! Приди и ты сюда, да насладишься сих благ». Я ему сказал, что не могу, огненная река возбраняет и устрашает меня, чрез нее путь узок и мост неудобен, боюсь, чтобы и мне туда не попасть. Филарет сказал: «Иди безбоязненно, все этим путем пришли сюда и нет иного пути; я помогу тебе», – и простер руку. Я начал было проходить огненную реку без вреда и, когда подошел к его руке, видение кончилось, и я проснулся (Четьи-Минеи, 1 декабря).

Преподобная  Ефросиния Суздальская (в миру Феодулия) родилась в 1212 году и была дочерью святого князя Михаила Черниговского. В детстве она увидела во сне Страшный суд: море огня и рай, и Пресвятая Богородица призывала ее разделять блаженство праведных, а Господь Вседержитель держал в деснице Своей книгу жизни. В другом видении ей был показан Печерский монастырь и иноки его, воспевающие славу Божию. И она задумалась над блаженством их, на земле уже ангелоподобных и в будущем наследников рая.

Была помолвлена с суздальским князем Миной. Но жених скончался до ее прибытия в Суздаль. Княжна осталась в Суздальском монастыре в честь Положения ризы Богоматери, и там вскоре приняла постриг.

Совсем юная инокиня ревностно стала исполнять правила монашеской жизни, во всем показывая добродетель и воздержанность. Подвижническая жизнь Ефросинии стала известна за пределами Суздаля, и многие приходили в обитель послушать ее наставления. Обладала даром чудотворения и прозорливости.

В годы татаро-монгольского нашествия Суздаль был почти разрушен, но монастырь молитвами прп. Ефросинии уцелел. Скончалась святая в 1250 году.

Преподобный  Симеон Столпник, Дивногорец родился в 512 году в Антиохии Сирийской, был испрошен матерью через молитву к св. Иоанну Предтече с обещанием посвятить сына Богу. С младенчества отличался строгим постничеством. Уже в детстве преподобному Симеону несколько раз являлся Господь, предсказывая ему будущие подвиги и награду за них.

Шести лет святой удалился на одну пустынную гору, а затем поселился в обители преподобного Иоанна Столпника, близ Селевкии Сирийской, где взошел на столп. За строжайшие и вышеестественные подвиги поста и бдения он удостоился особой благодати Божией и дара исцеления недугов.

На 22-м году жизни по откровению свыше перешел на Дивную гору, где основал монастырь. Достигнув высокой степени иноческого совершенства, подвижник сотворил множество чудес, прозревал тайное, удостоился видения Господа и беседы с Ним.

Так, он предсказал взятие Антиохии Хозроем I и землетрясение в ней, исцелял различные недуги и даже воскрешал мертвых; призыванием его имени освобождались плененные персами антиохийцы; по молитве преподобного в течение трех лет не оскудевала пшеница в монастырской житнице, несмотря на то, что ее брали в большом количестве для пропитания множества пришельцев. Проведя на столпе 68 лет, преподобный Симеон скончался в 596 году.

(Из книги прот. Гр. Дьяченко «Из области таинственного.

Простая речь о бытии и свойствах

 

Чудное описание Небесного Царства иноком афонским

Отец Панкратий, инок Афонский, в мире Парамон, был господский человек. В детстве его жестокая госпожа заставляла ходить босиком в глубокую осень, когда уже снег и лед покрывали землю, отчего ноги его стали сильно болеть. Бедный отрок не вытерпел; он тайно убежал от своей барыни и во что бы то ни стало решился выбраться за границу, и ушел за Дунай, где некоторое время оставался в услужении у русских, тоже перебежавших за границу.

Случай прихода Панкратия на Св. Гору странен: он был задушевным другом одного из малороссов, который почему-то покончил с собой: несчастный удавился. Чувствительный Панкратий был сильно тронут и поражен вечной потерей сердечного друга; он пламенно молился Богу о помиловании несчастного, и, видя, как суетна мирская жизнь, бросил ее и удалился на Св. Гору Здесь, в Русике, нашел он желаемое спокойствие духа, несмотря на то, что нога его уж сгнивала от ран, которые были следствием жестокой простуды в детстве. Впрочем, как ни ужасны страдания отца Панкратия, он ликует себе и часто даже говорит мне: «Поверь, что я согласен сгнить всем телом, только молюсь Богу, чтоб избавил меня от сердечных страданий, потому что они невыносимы. Я на тебя иногда смотрю и жалею тебя: ты бываешь временем сам не свой от внутренних волнений. Ох! если сердце заболит – бедовое дело! Это адское мучение; а мои раны, будь их вдесятеро более – пустошь: я не нарадуюсь своей болезни, потому что, по мере страданий, утешает меня Бог. Чем тяжелее моей ноге, чем значительнее боль, тем я веселее, оттого что надежда райского блаженства покоит меня, надежда царствовать в небесах – всегда со мною. А в небесах ведь очень хорошо!» – улыбкою иногда восклицает Панкратий.

– Как же ты знаешь это? – спросил я его однажды.

– Прости меня, – отвечал он, – на подобный вопрос я бы не должен тебе отвечать откровенно; но мне жаль тебя в твоих сердечных страданиях, и я хочу доставить тебе хоть малое утешение моим рассказом. Ты видал, как я временем мучаюсь; ох, недаром я вьюсь змеей на моей койке; мне бывает больно, больно тяжело – невыносимо! Зато, что бывает со мною после, это знает вот оно только, – таинственно заметил Панкратий, приложив руку к сердцу; – ты помнишь, как я однажды, не вынося боли, метался на моей постельке, и даже что-то похожее на ропот вырвалось из моих поганых уст. Но боль притихла, я успокоился, вы разошлись от меня по своим кельям, и я, уложив мою ногу, сладко задремал. Не помню, долго ли я спал или дремал, только мне виделось, и Бог весть к чему... Я и теперь, как только вспомню про то видение, чувствую на сердце неизъяснимое, райское удовольствие, и рад бы вечно болеть, только бы повторилось еще хоть раз в моей жизни незабвенное для меня видение. Так мне было хорошо тогда!

>– Что же ты видел? – спросил я отца Панкратия.

– Помню, – отвечает он, – когда я задремал, подходит ко мне удивительной, ангельской красоты отрок и спрашивает: «Тебе больно, отец Панкратий?» Теперь ничего, – отвечал я, – слава Богу! «Терпи, – продолжал отрок, – ты скоро будешь свободен, потому что тебя купил господин, и очень, очень дорого»...

– Как, я опять куплен? – возразил я.

– Да, куплен, – отвечал с улыбкою отрок, – за тебя дорого заплачено, и господин твой требует тебя к себе. Не хочешь ли пойти со мной? – просил он.

Я согласился. Мы шли по каким-то слишком опасным местам; дикие, огромные псы готовы были растерзать меня, злобно кидаясь на меня, но одно слово отрока – и они вихрем неслись от нас. Наконец, мы вышли на пространное, чистое и светлое поле, которому не было, кажется, и конца.

– Теперь ты безопасен,– сказал мне отрок,– иди к господину, который вон, видишь, сидит вдали. Я посмотрел и, действительно, увидел трех человек, рядом сидевших. Удивляясь красоте места, радостно пошел я вперед; неизвестные мне люди в чудном одеянии встречали и обнимали меня; даже множество прекрасных девиц в белом царственном убранстве видел я: они скромно приветствовали меня и молча указывали на даль, где сидели три незнакомца. Когда я приблизился к сидевшим, двое из них встали и отошли в сторону; третий, казалось, ожидал меня. В тихой радости и в каком-то умилительном трепете я приблизился к незнакомцу.

– Нравится ли тебе здесь? – кротко спросил меня незнакомец. Я взглянул на лицо его: оно было светло; царственное величие отличало моего нового господина от людей обыкновенных. Молча упал я в ноги, к нему и с чувством поцеловал их; на ногах его были насквозь пробиты раны. После того я почтительно, сложил на груди моей руки, прося позволения прижать к моим грешным устам и десницу его. Не говоря ни слова, он подал ее мне. И на руках его были также глубокие раны. Несколько раз облобызал я десницу незнакомца, и в тихой, невыразимой радости смотрел на него. Черты моего нового господина были удивительно хороши; они дышали кротостью и состраданием; улыбка любви и привета была на устах его; взор выражал невозмутимое спокойствие сердца его.

– Я откупил тебя у госпожи твоей, и ты теперь навсегда уже мой, – начал говорить мне незнакомец. – Мне жаль было видеть твои страдания; твой детский вопль доходил до меня, когда ты жаловался мне на госпожу твою, томившую тебя холодом и голодом; и вот ты теперь свободен навсегда. За твои страдания я вот что готовлю тебе.

Дивный незнакомец указал мне на отделение: там было очень светло; красивые сады, в полном своем расцвете, рисовались там, и великолепный дом блестел под их эдемской сенью. «Это твое, – продолжал незнакомец, – только не совсем еще готово, потерпи. Когда наступит пора твоего вечного покоя, я возьму тебя к себе; между тем побудь здесь, посмотри на красоты места твоего и терпи до времени: претерпевый до конца, той спасен будет!

– Господи! – воскликнул я вне себя от радости, – я не стою такой милости! При этих словах я бросился ему в ноги, облобызал их; но, когда поднялся, предо мною никого и ничего не было. Я пробудился. Стук в доску на утреню раздался по нашей обители, и я встал тихонько с постели на молитву. Мне было очень легко, а что я чувствовал, что было у меня на сердце – это моя тайна. Тысячи лет страданий отдал бы я за повторение подобного видения. Так оно было хорошо!

Серафим (Веснин С.А.). Письма святогорца,

письмо 15. М., 1895

 

Видение рая преподобным Евфросином

В IX веке от Рождества Христова, в одном из египетских монастырей жил святой Евфросин (11/24 сентября). Он родился в одном амморейском городе близ Палестины.

В монастыре он проходил послушание повара. Он трудился без устали в поварне для братии и, разжигая вещественный огонь, разгорался в сердце невещественным огнем любви к Богу. Он видел много глумлений и обид от братии; переживал всякие унижения, оскорбления, насмешки. Но все это терпел доблестно и переносил незлобиво и благодушно.

Среди пучины зол и скорбей Евфросин имел в сердце своем единую отраду – любовь к Богу, которая давала ему радость и утешение. Эта любовь согревала его во мраке и холоде окружавшей его вражды; была светлым лучом, сладостно ласкавшим его одинокую, горькую жизнь.

Так, осмеиваемый и презираемый, как ничтожный человек, жил долгое время Евфросин. Но никто не хотел взглянуть на него иначе, никому и в голову не приходило подумать о том, как он живет. А он жил как святой, угождая и служа Богу великими добродетелями. Скрывая свои подвиги от людей, он втайне совершал благие дела, глубоко тая их от братии. Он жил в своем внутреннем, духовном мире, кроткий, любящий всех оскорбителей своих и все им прощающий, молящийся за врагов своих и благословляющий ненавидящих его.

Так жил Евфросин, и никто из братии не хотел узнать, что среди них находится человек, которого они глубоко недостойны.

И так все продолжалось, и шло время в поругании и скорби для Евфросина от окружающих его и в его непрестанной, внутри себя и втайне творимой, молитве к Богу и в пламенной любви к Нему. Этой жизнью Евфросин достиг великой святости: Бог утешал его и давал ему радость в невыносимой земной жизни. Господь посылал Ангелов Своих, и они восхищали его в рай сладостей.

По временам Господь восхищал его в рай, чтобы он отдыхал и вкушал там небесное, невыразимое наслаждение, и после при продолжающемся ощущении его в своем сердце мог терпеть свою жизнь.

Вместе с Евфросином жил в монастыре один пресвитер по имени Власий. Этот Власий был соотечественник Евфросина, происходя с ним из одного и того же амморейского города.

Власий отличался благочестием и никогда не оскорблял Евфросина. Он один старался заглянуть в его душу, предполагая в ней добродетель.

Однажды Власий долго молился Богу прося Его показать ему Своего сокровенного угодника.

И вот Господь соблаговолил прославить Евфросина, столько лет поносимого напрасно.

Во время молитвы внезапно, сам не зная каким образом, Власий был восхищен в рай.

Ангел водил его по чудному саду, где он увидел Евфросина-повара. Власий долго стоял в удивлении и глядел на него, потом спросил:

– Ты ли Евфросин, повар нашей обители?

– Я, отец, – отвечал Евфросин. Тогда пресвитер Власий сказал:

– Умоляю тебя, скажи мне, как попал я, грешный и непотребный, в это жилище света и радости, и каким образом и ты находишься здесь?

– Ты молился, отец, – кротко и просто отвечал Евфросин, – и Господь исполнил твою молитву

В это время дивное благоухание привлекло обоняние пресвитера. Он взглянул туда, откуда несся аромат, и увидел какие-то дивные плоды.

Человек не знает языка неба и потому не может назвать райские предметы по их имени. Созерцая неведомые ему вещи, он не может дать имени чувственным языком, но, применяя к земным понятиям, называет их так, как кажется ему сходным с известными вещами.

Так и Власий, созерцая невиданные плоды, не зная, как их назвать, подумал по-человечески, что это райские яблоки.

А эти небесные плоды стройно висели на тонких ветвях, украшая деревья, высоко поднимавшиеся в сияющем блеске. Они сияли как бы насквозь, неизъяснимое благовоние разливалось от них, и вид их пленял зрение, манил вкус, как цельбоносная, животворная пища.

– Чьи это яблоки? – просил Власий, не умея иначе назвать эти неизвестные ему плоды.

– Мои, благодатию Божиею, – отвечал Евфросин.

– Можешь ты дать мне хоть частицу от одного яблока? – попросил Власий.

– Бери, – сказал Евфросин, – что имею, то даю по благости Бога моего.

И Евфросин снял с ветки три яблока и положил их в руки пресвитера.

Рассвет едва брезжил в рассеивающейся темноте...

В черных одеждах вставали со своих суровых лож иноки... Ударили в било... И эти простые, трогательные звуки, как чистая греза о прекрасном бытии, пронеслись в бледных просветах восходящей денницы...

Власий проснулся... Сердце его билось радостью, все оно дышало таким услаждением, какого он до сих пор еще не испытывал никогда. Он взглянул на свои руки и увидел завернутые в платок дивные плоды.

Власий вскочил со своей жесткой постели и, держа в левой руке платок с яблоками, правою несколько раз медленно и благоговейно перекрестился, потом стал ходить взад и вперед по келье. В сердце он чувствовал радость, и его захватывал восторг... В ушах Вла-сия отдавался звон колокола, и лучи рассвета падали на его лицо... Он остановился и долго рассматривал небесные плоды... А они сияли, подобно далеким звездам, сорванным с голубой тверди...

– Это яблоки и в то же время как будто нет, – думал пресвитер, глядя на плоды.

Он брал их руками, словно желая убедиться, во сне ли это происходит или наяву... Но действительность стояла перед Власием яркая и неотразимая, заставляя увериться очевидностью события. Райские яблоки лежали в его руках прекрасные, благоуханные, и свет наступающего утра терялся, как мгла вечера, перед их лучистым отблеском...

Затем, движимый несомненной, непререкаемой действительностью, Власий устремился в церковь с дивными плодами в руках.

Там никого не было, братия не собралась еще в храм к утрени. Но лампады пред образами уже были зажжены старцем прислужником. И их огоньки мерцали в свете быстро наступающего утра... Власий остановился посередине церкви и оглянулся кругом. Евфросин уже пришел, и пресвитер увидел его. Он бросился к Евфросину и прерывающимся голосом сказал:

– Ты был в раю Бога нашего, и ты ли дал мне яблоки?

– Я, отец, – миренно отвечал Евфросин, – я дал тебе плоды от щедрот Божиих. Но прости меня, отец, я грешник, и нуждаюсь в милосердии Божием.

Евфросин поклонился пресвитеру до земли, и прежде, чем тот успел пошевелиться, мгновенно исчез из церкви.

Власий пошел к игумену и открыл ему все, показывая яблоки. Тот созвал всех иноков и со слов Власия все рассказал им, представляя доказательством эти чудесные плоды. Братия не могли отвести восторженных взоров от них и – пораженные и умиленные – все единомысленно во главе с игуменом пошли к Евфросину, чтобы выпросить у него прощение за свои обиды ему и воздать ему почесть, как великому подвижнику. Но Евфросин скрылся, и они не могли его найти ни в церкви, ни в келье, и нигде по всей окрестности. Святой исчез бесследно, и где он жил последние дни своей жизни и где скончался – неизвестно.

Братия горько плакали, что оскорбляли и теснили угодника Божия и не могли выпросить у него прощение. В утешение им Власий сказал:

– Молитесь Господу о грехах своих, и Он, Милостивый, примет ваше раскаяние ради угодника Своего, и Евфросин также простит вас.

– Научитесь от него, – он подражатель Бога любви. Вы испытали на себе его любовь, когда он на все ваши обиды и насмешки отвечал незлобием и добротой, и все переносил в кротком безмолвии! Теперь воодушевитесь его подвигом, его смирением, ради которого он скрылся, чтобы избежать славы человеческой! Подражайте его добродетелям, оставьте вражду, ссоры, обиды, насмешки, имейте любовь между собой, живите в любви, и вы удостоитесь небесных благ, которые Господь так обильно даровал Евфросину!

Братия плакали и обещали измениться. Потом они раздробили яблоки на мельчайшие части, ели сами, и раздавали приходящим в монастырь мирянам. И каким кто бы ни был одержим недугом, всякий исцелялся и становился здоров.

Эти плоды имели святую силу, – больные выздоравливали, здоровые получали радость, и светлое состояние наполняло их по вкушении плодов. А Евфросин скрылся от почитания людского.

Денисов Л.И. Ад и рай. Святоотеческое учение

о вечных муках ада и вечном блаженстве рая

и видение рая святыми. М., 1900.

 

Небесный Иерусалим

Новый Иерусалим (Небесный Иерусалим) – выражение, употребленное аллегорически св. Иоанном Богословом в двадцать первой главе последней книги Библии «Откровение Иоанна Богослова» для небесного города, в который попадут души спасенных христиан.

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет. И я, Иоанн, увидел святой город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный, как невеста, украшенная для мужа своего. И слышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними: они будут Его народом, и сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло. И сказал сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны. И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой. Побеждающий наследует все, и буду его Богом, и он будет Мне сыном. Боязливых же и неверных, и скверных, и убийц, и любодеев, и чародеев, и идолослужителей, и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серой. Это смерть вторая. И пришел ко мне один из семи ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца. И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне: великий город, святой Иерусалим, который нисходил с неба от Бога. Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов израилевых. С востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца. Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его. Город расположен четырехугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и ангела. Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу. Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями. Основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд. Пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое берилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист, А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин. Каждые ворота были из одной жемчужины; улица города чистое золото, как прозрачное стекло. Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец. И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его Агнец. Спасенные народы будут ходить в свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою. Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет. И принесут в него славу и честь народов. И не войдет в него ничто нечистое, и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни» (Откр.21:1–27).

* * *

52 Фелицитата (Филикитата) – св. мученица, пострадала в Африке в 202–203 гг., была отдана на растерзание зверям, и когда те не тронули ее – усечена мечом. Память 1 февраля.

53 Перпетуя – св. мученица, знатная карфагенянка. Приведенная перед проконсулом, она отказалась принести жертву идолам и вместе с четырьмя ее слугами, также христианами, была казнена в 202 году.

54 Экзальтация (подъём, воодушевление) – повышенное настроение с оттенком неестественной восторженности.

55 Церковь называет его Новым, отличая от других подвижников, носивших то же имя и живших до него. Преподобный Василий скончался около 944 года в возрасте ста десяти лет.

56 Гяур – презрительное название немусульманина у исповедующих ислам.

Тайна первозданного Рая

РАЙ НЫНЕ И В БУДУЩЕМ

ВРАТА РАЯ

Почему Литургию иногда называют ангельским служением?

В доме Отца Моего обителей много.