Поиск

Православные выставки-
ярмарки: московские в 2024 г,
сокольнические

Пешеходные экскурсии
по Москве

Все московские выставки
в одном месте

Икона дня

Строим храмы всем миром

Обзор росписей храмов
и монастырей online
Красота - великая сила.
Она может быть духовной.
Вы в этом месте уже были?

Иконы известных мастеров.
Их стоит увидеть.
Вы это уже видели?

Banners

Blue Flower

Источник http://hraniteli-nasledia.com/articles/in-memoriam/skonchalsya-restavrator-vladimir-sarabyanov/

Владимир Дмитриевич Сарабьянов - историк искусства, реставратор, председатель Комиссии по вопросам охраны культурного наследия Совета при Президенте России по культуре.

Владимир Дмитриевич до самых последних дней своей жизни руководил работами по реставрации ценнейших памятников древнерусской живописи в Москве и различных регионах России. Как свидетельствуют друзья и ученики покойного, уже несколько лет В.Д. Сарабьянов тяжело болел. Врачи советовали ему вести «здоровый» и более спокойный образ жизни, но Владимир Дмитриевич «отлеживался и продолжал вкалывать».

Владимир Сарабьянов (1959-2015) - реставратор высшей квалификации, главный искусствовед Межобластного Научно-реставрационного художественного управления Минкультуры РФ, старший научный сотрудник Государственного института искусствознания. Сын искусствоведа, академика Д.В. Сарабьянова. Автор более ста научных работ, в том числе 15 монографий, по истории древнерусского искусства и реставрации древнерусской живописи. Сфера научных интересов – византийское и древнерусское искусство, реставрация произведений церковной живописи. Соавтор «Истории древнерусской живописи» (2007), член редакционной коллегии сборника «Искусство христианского мира» (с 1996), член Патриаршего совета по культуре. Преподавал в Свято-Тихоновском университете.

 Владимир Сарабьянов: Здесь жизнь жительствует, и мудрость сочетается с непосредственностью

Памяти художника-реставратора, ученого, подвижника

6 апреля 2017 Владимир ЛипилинНаталья Львова
 

Владимир Дмитриевич Сарабьянов преставился 3 апреля 2015 года. Его имя при жизни стало частью мировой культуры. Он был не просто уникальным специалистом по древнему русскому искусству, он был из тех, кто спасает, воскрешает, дает жизнь. С 1991 года он бригадир художников-реставраторов, руководил реставрацией икон из музеев России и комплексными реставрационными работами по древнерусским фрескам Мирожского и Снетогорского монастырей Пскова, храмов Новгорода, Полоцка, Старой Ладоги, фрескам Андрея Рублева в Звенигороде, ансамблям монументальной живописи Московского Кремля и Кирилло-Белозерского монастыря. Этот разговор был записан в декабре 2011 года, буквально на ходу — Владимир Дмитриевич выкроил время и лично провел нашего корреспондента Владимира Липилина и фотографа Наталью Львову по плитам и лесам Преображенского храма в Полоцке. Мы приглашаем вас присоединиться к этой экскурсии сегодня, 6 апреля, в день рождения Владимира Сарабьянова. Ему исполнилось бы 59 лет. И да, время не властвует и не разделяет.

В Спасо-Евфросиньевском монастыре
 в Полоцке уже несколько лет трудятся реставраторы под руководством Владимира Дмитриевича Сарабьянова, возвращают к жизни фрески XII века. Время здесь не разделяет людей и святых, их лики
.

Это Спасо-Преображенский храм, уникальный памятник древнерусского искусства. Мы берем фонари и идем вглубь храма. Владимир Сарабьянов впереди, мы — за ним. На Сарабьянове свитер с надписью Champion, кирзовые сапоги. Фонари выхватывают со стен лики. Кое-где они испещрены, исцарапаны латиницей. Пять лет назад бригада Сарабьянова совместно с белорусскими коллегами начала здесь комплексную расчистку фресок XII века. То, что открывалось по мере продвижения работ, удивило не только видавших виды реставраторов, но и всех исследователей древнерусского искусства.

— Вы знали, что здесь находится? — выдыхаю я, едва мы протискиваемся в нишу под строительными лесами.

— Ну конечно. Еще в 1919 году от Центральных реставрационных мастерских была экспедиция Игоря Эммануиловича Грабаря. И у него в дневниках есть запись о том, что здесь, в Полоцке, предстоят невероятные открытия. Но он не знал, насколько невероятные. Они тогда сделали какие-то крохотные пробы, открыли 20—30 квадратных дециметров. Затем в храме работал минский реставратор Владимир Ракицкий, который за 15 лет раскрыл барабан, своды, подпружные арки. Но системная, большая работа по раскрытию фресок началась в 2007 году. Нас пригласил архиепископ Полоцкий и Глубокский Феодосий. По каким-то своим церковным каналам он вышел на меня. И периодически приходил в храм, удивлялся. Помню, как- то поднялся на леса: "Ну-ка, Митрич, покажи, что тут у тебя?" Покивал. Потом говорит: "А это что за грязь?" Я ему отвечаю: "Через неделю придете, здесь Спас Нерукотворный̆ будет". — "Да откуда ты знаешь?" — "Знаю. Не зря же я это столько лет изучаю". Через неделю владыка опять приехал, увидел Спаса. Покачал головой̆: "Чудеса".

Однако прежде чем бригада добралась до этих чудес, ей предстоял мучительный, рутинный труд снятия слоев масляных росписей более позднего периода. Другие обычно пренебрегают ими. Срезают скальпелем, вот она была — и нету. И так уничтожено огромное количество храмовых настенных полотен.

— Но мы совместно с белорусскими коллегами решили и ту роспись сохранить. Универсальной методики тут, конечно, не разработаешь, потому что все зависит от конкретного памятника, от состояния краски. Мы приспособились отслаивать огромными пластами — по три, по пять квадратных метров переносить на холст. Верхний̆ слой — 1885 года. Средний̆ — 1833 года. Снимаешь 85-й, допустим, открывается святой Георгий, потом снимаешь 33-й, а там написано "Юрий", дальше уже XII век, и снова — святой Георгий. И вот тут начинается самое интересное. Фреска XII века очень необычна, хотя понятно, что делали греки. В домонгольский период у нас своих иконописцев было чрезвычайно мало. Но в этой греческой живописи нет классической меры, как это бывает в византийских памятниках. Ты отслаиваешь и ждешь уравновешенности, благообразности, внутренней гармонии, а тут огромные образы с гигантскими глазами, смотрящими на тебя. Оторопь берет.

 

Луч выхватывает из темноты огромную фигуру.

— С другой стороны, — продолжает Владимир Дмитриевич, — все постепенно становится объяснимым по мере вживания в этот храм и в эти фрески. Конечно, любовь к святой Евфросинии, ее особое почитание, как обычно это бывает, обрастает кучей различных легенд. И когда ты эти легенды слушаешь, то рационально, умом, как бы понимаешь, что этого не может быть. Следовательно, и остальное, казалось бы, реальное в ее житии ставится под вопрос. Но здесь как раз другая ситуация. То, что рассказывается в житии преподобной Евфросинии Полоцкой, на самом деле, правда. То, что она была книжницей, переписывала книги. Что стала одной из первых восточнославянских просветительниц и была наделена огромным знанием, жаждала его распространять.

— В Полоцке ведь вообще особое отношение к книгам, к живому слову. После Евфросинии был книгопечатник и переводчик Библии, ученый Франциск Скорина, был Симеон Полоцкий...

— Ну да. Если чуть-чуть углубиться в историю, то Полоцк — это всегда нечто отдельное в истории Руси. Вот смотрите, Владимир Святой захватил эти земли, насильно взял в жены княжну Рогнеду, и та родила ему первенца Изяслава. Но, видно, их отношения оставались непростыми, и когда Владимир крестился, Рогнеда, по преданию, ушла в монастырь. Изяслав получил во владение полоцкие земли, ему наследовал его сын Брячеслав, затем Всеслав Брячеславич (Чародей), дед Евфросинии. Так что она была прапраправнучкой Владимира. Полоцк все время выпадал из родовых княжений Киевской Руси, всегда сам по себе. И вечно с Киевом на ножах, в контрах. Всеслав, дед Евфросинии, долго правил — более 50 лет — и все время воевал с соседями, то есть с родственниками. В какой-то момент, воспользовавшись неразберихой в Киеве, он захватил престол и просидел там около года. Мстислав отомстил его сыновьям, он сослал их.

— Куда-то вроде Сибири?

— Только эта Сибирь была оригинальная и называлась Византией. Евфросиния (в миру — Предслава) была дочкой одного из сосланных князей. В тот момент она уже была монахиней. Но, главное, она была человеком очень образованным, поддерживала контакты со столицей тогдашнего мира — Константинополем. Это очень чувствуется в росписи монастыря: нарочитость знания, что называется, высшее образование. Она всем что-то рассказывает, с совершенно, впрочем, христианских позиций. Там нет яканья, напротив, она несет всем высшую истину, как ее понимает. Поэтому в росписях очень сильно присутствует ее личность. Мы знаем, что изображения часто не являются каноническими. Что такое канонические изображения? Есть определенная схема обязательных сюжетов, которые можно увидеть в любом храме. И они тут присутствуют. А есть необязательные — они как бы прячутся во второстепенных углах и объемах, и в них-то Евфросиния и вносит свои дополнительные смыслы, ею определенные и ею сформулированные.

Преображенский храм был сооружен как храм усыпальница — в нижней части, по словам Владимира Дмитриевича, предполагались погребения. Другая его функция — драгоценный реликварий. В 1161 году по заказу преподобной Евфросинии полоцкий мастер-ювелир Лазарь Богша изготовил крест-ковчег, в котором были собраны величайшие христианские святыни, привезенные в Полоцк из Иерусалима и Константинополя.

— Это был уникальный реликварий, в котором находилась частица крови Господней, собранной, по преданию, учениками Христа при Распятии. Мы чаще узнаем об этом чуде из разных сказаний и сказок о Священном Граале, например, из фильмов про Индиану Джонса, а ведь чаша с кровью Христовой — Грааль — существовала на самом деле, недаром ее так часто изображают на древних фресках с Распятием. Кроме того, в крест мастера Богши были вставлены кусочек Гроба Господня, кусочек Гроба Богоматери, капля крови великомученика Дмитрия Солунского и частицы мощей святых Стефана и Пантелеймона. Собрать их тогда было чрезвычайно трудно, стоило громадных усилий и средств, поскольку паломничество, в основном, совершалось пешком. У креста, как и у монастыря, своя удивительная история. Он не должен был покидать город, должен был охранять его. Но, так случилось, что крест побывал и в Москве, и в других местах, а в 1941 году бесследно исчез. В 90-годы белорусские ювелиры изготовили новый крест, куда стараниями церкви были вложены те же святыни. И сейчас он хранится здесь. Словом, в этих росписях постоянно присутствует тема креста. Мало того, сама церковь имеет ярко выраженную крестообразную конструкцию, но это про любой храм можно сказать. В Полоцке на этом сделан явный акцент. Крест присутствует почти везде. Там, где, казалось бы, и не должен. Ну, например, Причащение апостолов — традиционная композиция, которая должна присутствовать в алтаре. На престоле изображен крест, причем так, чтобы его было видно. Это совершенно нетрадиционный мотив. Обычно, на престоле изображаются евхаристические предметы — потир, дискос, лжица, в том числе и крест. Но здесь — только крест, причем, огромный.

Или — Крестовоздвижение, праздник. Композиция уникальна, таких в это время еще просто нет во всем мире христианском. На этот период времени такой иконографии в принципе не существовало. А здесь она уже появилась. Воздвигают крест, по сторонам стоят Константин и Елена. Это первый пример данной иконографии, аналогии появляются только в XV веке. Евфросиния это изображение провидела или создала? Загадка! Таких чудес здесь множество. Очень многие сюжеты здесь представлены впервые. Это говорит о том, что тот, кто их расписывал и кто заказывал, были на самом острие иконографической и художественной мысли своего времени.

— То есть преподобная Евфросиния, можно сказать, была тогда в авангарде?

— Если пользоваться современными терминами. 

 

— Игуменья Спасо-Евфросиньевского монастыря рассказывала, что за последующие века чего только тут не было. В советские времена, вроде бы, хотели даже планетарий сделать.

— Это в соседнем храме, Крестовоздвиженском, построенном в конце XIX века. Вообще же Полоцк всегда был раздираемой территорией. Предметом войны. То Великое княжество Польское, то Иван Грозный отвоевал и быстро сдал. С конца XVI века в монастыре был Иезуитский коллегиум. Видите граффити на стенах, гвоздем или чем-то острым нацарапанные латинские буквы, с именами и датами — это всё школяры, которые приходили сюда.

— Хулиганы?

— А вот и нет. Так было принято. Это что-то вроде молитвенного обращения: помилуй раба такого-то. Что тут было, когда пришли иезуиты, не очень понятно. По всей видимости, стены были замазаны, закопчены, заштукатурены. Живописи, возможно, и вовсе не было видно. В 1833 году территория монастыря окончательно перешла в лоно православия, но с тех пор росписи заново переписывались дважды — в 1833 и 1885 годах. Так что над ними все конфессии "постарались". И все же росписи выжили. Когда мы начинали работу, то, как нам казалось, представляли сюжетный набор росписи. Но такой полноты сохранности в процентном отношении к площади храма на данный момент нет нигде на территории бывшей Киевской Руси, даже в знаменитых храмах Новгорода и Пскова. Что называется, выдающаяся уникальность.

Мы тянем за собой фонари на проводах, поднимаемся по лестнице выше, на площадку. Тени наши огромны.

— Видите, художники очень четко попали в пропорции храма. У него нестандартное соотношение высоты барабана и четверика. Барабан гораздо выше обычного. И они выбрали очень крупный модуль фигур. Из-за этого получается, что пространства становится как бы больше. Иконописцы эту архитектуру заполнили предельно плотно. Вот стоит святой дьякон Лаврентий. Павел и Петр — апостолы, на окно наступают, как на ступеньку. Их рост 3,5 метра. Все это очень вжито в архитектуру. А вот эта вот фигура Богоматери — она высотой 4,25 метра. Такого нет нигде в отношении к площади помещения.

— Сама преподобная Евфросиния так замыслила, или таков был стиль художников?

— И то и другое. Во-первых, она абы кого, конечно, не пригласила бы. Она знала тех, кого звала. Во-вторых, у нее было невероятное объемное, можно сказать, сценическое видение пространства. Во Владимире, допустим, любили каноническую живопись, в Новгороде — чуть более экспрессивную. А здесь совсем иначе, здесь жизнь жительствует, и мудрость сочетается с непосредственностью. Все написано с невероятной скоростью, чтоб жизнь не ушла. Один рабочий день — две фигуры. Это определяется технологически.

— Будто реальных людей изображали?

— Хм. Не исключено. Вот дьякон Евпл, у него вид совсем простого мужика, работяги, который, может, строить леса помогал. Нет типового набора черт. Это вообще на тот период было не важно. Как и сама композиция. Посмотрите. Брак в Кане. Ведь обычно за столом сидит толпа народа — жених и невеста, гости, слуги вокруг. А тут Христос благословляет кувшины с водой, и происходит это чудо превращения воды в вино, единственным свидетелем чему является слуга — то есть все человечество. Здесь изображены лишь два человека. И догадаться, что это брак в Кане Галилейской, можно только по кувшинам, в которых и произошло чудо, да по сопроводительной надписи. Главное — показать смысл, образ. Христос смотрит на слугу, а слуга — на тебя, вовлекая в участие в этом чуде.

— И какими глазами! Мурашки по спине. Будто говорят: Увидел? Так уверуй!

— Именно. А вот здесь Благовещение. Архангел Гавриил пришел с благой вестью, и голубь белый летит к Богоматери. А она смотрит на тебя. Всё обращено к смотрящему. В те времена нужно было сильно объяснить человеку: кто он, зачем пришел на землю, почему. То есть, скажем так, зритель полностью вовлекается в событие, становится как будто действующим лицом, участником.

— А как отзываются сестры монастыря, они видели эти фрески?

— Для них другой мир открылся. Они вдруг поняли, что преподобная Евфросиния была живым человеком. Я постоянно слышу, как кто-нибудь друг с другом беседует, одна другую спрашивает, разрешилось ли что-то там. А та отвечает, мол, вот матушке рассказала, она говорит, все хорошо будет. Сначала не понимал, о какой матушке идет речь. А она и есть здесь живая, для всех здесь живущих. Я это ощущаю здесь постоянно.

Мы то спускаемся, то поднимаемся. Гулкие шаги ударяются в стены и улетают к куполу, затихают там.

— Я всю жизнь специализируюсь на XII веке. В помине нигде нет ничего подобного. Например, церковь Георгия в Старой Ладоге — известнейший и мною любимейший памятник тех же времен. Там за 20 лет работы нам удалось реставрировать только сохранившиеся фрагменты — 120 метров. А здесь 1200.

— Такой вам подарок.

— Я к этому так и отношусь. И еще какая сценография необыкновенная. Тут все очень на самом деле продумано. Вот этот столпник, — указывает Сарабьянов лучом в узкий проем жертвенника. — Он, конечно, очень впечатляющий. Но что он там делает? По всем стандартам системы декорации, его там быть не должно. Тут всегда помещается сюжет, связанный с литургией. А дело вот в чем. Видите крохотное окошечко на противоположной стене? Они выходят в пространство хор. Согласно житию преподобной Евфросинии, она жила на хорах. Проводила там дни и ночи, отлучалась только по монастырским делам. При этом оставалась игуменьей монастыря. Вот там еще одно окошечко. Оба оконца выходят в крошечные приделы на хорах, где, согласно преданию, в одном жила сама Евфросиния, в другом — ее сестра Евдокия, которая после смерти первой стала игуменьей. Две сестры молились, уподобляясь отшельникам. А молились они столпникам Симеону и Даниилу, лицом на восток, не выходя. Эти два молельных образа столпников были сделаны специально для них. Полный отход от стандарта. И тут этих отхождений так много...

— Вы упомянули, что здесь предполагались погребения, как это отражено в росписях?

— Поскольку это семейная усыпальница, здесь присутствует тема патрональных святых. У преподобной Евфросинии папа был Святослав, а по крещению Георгий. Именно он и изображен на одном из столбов лицом на восток — к алтарю. Если б это был один только Георгий, тогда ладно: Георгий такой популярный святой, что может без всякой задней мысли тут присутствовать. Но это почетное место — на алтарь смотрит. Он патрон ее отца. Двигаемся дальше. Здесь, в завороте на запад, изображены Борис и Глеб. Они были сыновьями Владимира Святого и братьями того самого Изяслава, который основал Полоцкий княжеский род (ее прапрадядьями). Однако куда более важно, что так звали — Борисом и Глебом — старших братьев отца Евфросинии, ее дядюшек по княжескому роду. В одном с ними ряду присутствуют совсем неизвестные персонажи — мученики Роман и Вячеслав Чешский. Роман — еще куда ни шло — мученик III века. А Вячеслав — чешский князь, мученически убитый в 935 г. С чего бы? Да вот — имя славянское. Оказывается, к тому времени он был только-только канонизирован. Это было первое славянское имя, попавшее в русские святцы. В честь него уже стали крестить младенцев. И главная завязка в том, что Вячеславом назвали родного брата самой Евфросинии Полоцкой. А Роман — небесный патрон еще одного дяди Евфросинии — князя Романа Всеславича, старшего брата ее отца. Получается, что все изображенные здесь святые — небесные покровители ближайших сродников преподобной Евфросинии.

— И всех их надлежало похоронить в этих нишах?

— К моменту написания этих фресок и отец, и дядьки давно умерли. Это память о них.

Кто тут был похоронен, доподлинно не установлено. Сама Евфросиния умерла в Иерусалиме. Как писано в житии, она чувствовала свою кончину и решила поклониться святым местам. Лишь в 1910 году, после более чем 900-летнего пребывания в Киево-Печерском монастыре, ее мощи были доставлены в Полоцк и претерпели различные мытарства в атеистическом СССР. После 1943 года, периода оккупации Белоруссии фашистами, Евфросиния Полоцкая вернулась обратно и живет в своем монастыре.

— Еще уникальный момент, в алтаре лишнего ничего не бывает, строгая программа по росписи. Всегда изображаются святители, епископы. Вот они по низу. А выше — деяния этих епископов. И это выходит за рамки всех стандартов. Откуда преподобная Евфросиния брала картины и сюжеты, совершенно непонятно. Вот Дионисий Ареопагит. Эта история вообще с Парижем связана. У апостола Павла был ученик, он проповедовал в Галлии. Варвары усекли ему голову, он прошел так еще шесть миль и уложил голову в основание своего мартириума — так гласит житие. Впоследствии на этом месте был построен знаменитый собор, каждый посетивший Париж в нем побывал — Сен-Дени на окраине города. Волосы дыбом встают, когда потихоньку, петелька за петелькой, распутываешь все эти хитросплетения.

По боковой узкой лестнице мы поднимаемся к кельям двух сестер. В одну из ниш кто-то положил горсть леденцов. Вот каменная скамья, крохотная келья преподобной.

— Здесь была изображена она сама. К сожалению, только губы остались. Фрески не было видно, иезуиты врубили сюда балку, из-за чего лик почти полностью утратился.

Владимир Сарабьянов оставляет нас и идет на поезд. По дороге к нему то и дело подходят сестры. Всё что-то выясняют у него, расспрашивают. Снег, лебединые перья из княжьих подушек. Быстро и бесшумно двигаются в темных одеждах монахини. Остаются только цепочки следов, как нитки, перехлестывающиеся, параллельные, кривые. И мерещится нам: сестры шагнули в этот декабрь прямо с фресок.

Всякое дыхание Славит Господа!

Описание иконы и изображение
Акафист "Слава Богу за Все!"
Торжество православия

Икона Божией Матери "О Тебе Радуется"
Торжество Пресвятой Богородицы
Икона Божией Матери "Милующая"
Поздравление
С Днем Народного Единства и Праздником Казанской иконы Божией Матери!
Становление духовной личности - работа над духовным образом
O первом храме Христа Спасителя
O Казанском Соборе в Санкт-Петербурге
Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге
Владимирские музейные работники
начали создавать комиссию
по взаимодействию с Церковью
О Владимиро-Суздальском
музее-заповеднике
Кирилло-Белозерский музей
в Вологодской области взаимодействует с РПЦ

доска объявлений