• Светлана Ржаницына — ученица известного русского художника и педагога Сергея Андрияка. • Выпускница факультета музеологии Российского государственного гуманитарного университета. • Расписывала храмы в Сургуте, Белоярске, на Дальнем Востоке и в Подмосковье.

– Светлана, скажите: иконописью может заниматься любой человек, владеющий кистью, или требуются какие–то особые знания и душевные качества? Как вы сами к этому пришли?

  – Иконописец — это не просто художник, специализирующийся на создании икон, и не ремесленник, освоивший нужную технику. Помимо прочего, мастер должен знать историю иконы, понимать её символическое и богословское значение. Ведь традиционно иконописец не рассматривается как автор конкретного образа, он – лишь проводник божественной истины. Именно этим можно объяснить практически полное отсутствие авторских подписей на иконах до XVII века.

И в том, что я занялась именно иконописью, ничего случайного нет. Я ещё в школе заинтересовалась историей религии, хотя и выросла в атеистической семье. Мой папа — доктор технических наук, долго не мог понять моей тяги, но не препятствовал моим устремлениям. Живописи я училась в московской художественной школе при институте имени Сурикова, затем – в университете.

 

– Бывая в разных храмах, католических и православных, я обратила внимание, что наши святые, как правило, смотрят на прихожан очень сурово, взыскательно или же смиренно, и всегда в их глазах проглядывает вся мировая скорбь. А католические святые — почти земные, живые, из плоти и крови, это, скорее, портретная живопись. Отчего так? – Со времён Андрея Рублёва и Феофана Грека в православной иконе преобладает духовное начало, стремление человека к Небу (именно так, с большой буквы). Изначально школа православной иконописи сформировалась под воздействием византийской, находившейся под сильным влиянием восточных традиций: плавные линии, строгость, величественность, торжественность, сияние. Предназначение православного образа — вызывать у человека молитвенный настрой, стремление к Богу, и ничего больше, и наши иконописцы действуют в рамках этих строгих канонов.

Предназначение православного образа — вызывать у человека молитвенный настрой, стремление к Богу

 

Жизнь в древней Руси была очень сложной, полной страданий: и наши святые, и Богоматерь всегда скорбели о своей пастве, оттого, наверное, у них подчас такие печальные лики. Католическая же икона возникала как иллюстрация на религиозную тему. Её задача — учить, наставлять, рассказывать библейскую историю, отсюда такая чувственность, как, например, у Боттичелли в «Благовещении» — сравните её с «Устюжским Благовещением» школы Андрея Рублёва, созданной в XII веке, и вы всё поймёте. – Вы расписываете наш храм, и мы видим лики не только новомучеников и исповедников, которые были реальными людьми, сохранились их прижизненные изображения, но и молитвенные образы: Богоматери, Николая Угодника, младенца Иисуса... Откуда вы знаете, что у молитвенных образов должен быть именно такой разрез глаз, рисунок губ, овал лица?

– Художественные принципы православной иконы по прошествии веков утвердились в виде канонических норм. Иконописцу XVI века не столько требовались умение и талант, важнее были истинная вера, пост и молитва, с помощью которых он мог получить мастерство как благодать. Самые ранние из дошедших до нашего времени икон созданы в VI веке в Византии, откуда и пришло на Русь христианство, поэтому у святых не совсем славянская внешность. Но канон — это не догма, это — полёт, это песня, это молитва. Какая песня льётся в душе художника, такой молитвенный образ и выводит его кисть, и без бога в душе его не создать.

 

В разработке сюжетов, повествующих о жизни мучеников и исповедников северной земли, художникам помогала матушка Иллариона

 

Если говорить о вашем храме, то мы стараемся раскрывать историю христианства в целом, пишем молитвенные образы и разрабатываем сюжеты, связанные с норильскими новомучениками и исповедниками. В центральном зале вы видите строгие лики святителей Луки (врача–хирурга и священнослужителя Валентина Войно–Ясенецкого), Афанасия (Сахарова), Дамаскина (Цедрика), Николая (Добронравова) и других, почитаемых Русской православной церковью фигур. Более современный вид имеют изображения святых мучеников Стефана (Наливайко) и Петра (Игнатова), бывших узников Норильлага.

 

Обратите внимание: за крестом с распятым на нём Христом — не традиционный Иерусалим, а «Норильская Голгофа», а середину зала украшает уникальный деревянный иконостас с резными киотами, обитыми басмой, — это чудо надо обязательно увидеть, здесь применялась древняя технология тиснения на металле.  В разработке сюжетов нам очень помогает матушка Иллариона, хранительница местного музея, повествующего о жизни новомучеников и исповедников северной земли.

 

Но мы делаем акцент не на их страданиях, а на их созидательном труде: священничестве, врачевании и просветительской работе. Создаём, скажу ещё раз, именно молитвенные образы, где–то немножко идеализированные, а не точные портреты. Для художника это очень интересная, очень творческая работа.

 

Прежде чем приступить к росписи, мы очень много читали о жизни этих людей, об их подвижничестве, о том, что они претерпели во имя веры. Изучали историю Норильлага, становления Норильска как центра металлургической промышленности. Ранее мы расписывали храмы во многих городах, но Норильск стоит среди них особняком. Нигде мы не встречали такого гостеприимства, такого радушия и такой гордости за свою малую родину, как здесь.И когда я писала образы Богородицы и Спасителя, то помнила о тех, кто создавал Норильск, думала о людях, которые живут в нём сегодня. И я хотела, чтобы они находили в храме утешение, духовную поддержку, чтобы, выходя отсюда, они чувствовали просветление в душе, обретали надежду и веру.

 

  – Икона — это таинство, в молитве человек должен чувствовать единение с Богом, а в чём таинство для вас, если вы же этот лик и изобразили?

– Когда я пишу Божий лик, я молюсь, чтобы Бог направлял меня, а когда я стою перед иконой, я обращаюсь к Богу, я разговариваю с ним, а не с картиной. Для нашей профессии важна способность к самоотречению: далеко не каждый живописец может удержать свою творческую натуру в заданных рамках. Кроме того, это служение требует от человека благочестивого, несуетного образа жизни. Ведь икона — не просто произведение церковно–литургического искусства: в православном богослужении она имеет то же значение, что и Евангелие. 

 

– Много ли к вам приходит молодых художников—иконописцев? Или это искусство в наш компьютерный век понемногу угасает?

– Что вы, у нас немало талантливой молодёжи. Вот сегодня с нами работает Рома Алексеенко — он из Белоруссии, долгое время жил при одном из монастырей Минска и учился в Минской иконописной школе, филиале Троице–Сергиевой Лавры, где освоил азы иконописи, а затем продолжил обучение в Москве в православном Свято–Тихоновском гуманитарном университете. Саша Голышев и Даниил Марченко тоже талантливые выпускники этого учебного заведения.Иконописцы — это всё–таки особые люди, обладающие не только талантом, но и верой в Бога, желанием жить по Божьим законам. И я рада, что молодёжь следует по этому пути. 

 

http://rsvetal.narod.ru/blank.htm       Лариса Стецевич

Иконописец: ремесленник или церковнослужитель?

Реставрация: достижения и мастера

Призвание церковного реставратора

 «Какая вера, такие и иконы»

Не ремесло, а образ жизни