Источник http://www.people.su/21883

?-6(18) мая 1861

Появление

Неизвестная, называвшая себя Верой Александровной, появилась в Тихвине в 1834 году и остановилась в доме помещицы Веры Михайловны Харламовой. О своём прошлом она никогда не рассказывала, также не называла своей фамилии, однако пришедшая вызывала уважение своей набожностью и скрупулёзным следованием религиозным заповедям. 

Её часто видели в Тихвинском Богородичном монастыре молившейся перед Тихвинской иконой Божьей Матери. Также она совершала паломничества в другие местные монастыри. Тихвинцы относились к Вере Александровне с большим уважением, её часто навещали для духовных бесед и отправляли к ней детей для обучения молитвам и закону Божию. Таким образом, если верить сохранившимся источникам, она прожила около трёх лет. Затем, узнав о том, что жена дьячка Винницкого погоста Олонецкой губернии тяжело больна, она покинула Тихвин и добровольно отправилась ухаживать за ней.

Она вернулась в Тихвин год спустя, но вскоре покинула город уже окончательно, как считается, тяготясь чрезмерным к себе вниманием. Оно было вызвано рассказом одного тихвинского помещика, что тот в Петров пост видел как Вера Александровна преобразилась, приняв причастие, и стала похожа на ангела (эта история в 1852 году стала известна и в Сырковом монастыре, где тогда жила Вера, от приехавшей её навестить помещицы Харламовой).

 

Изображение Веры Молчальницы

  взято по ссылке

http://fs202.jpe.ru/9f74/4526506_c1667c26.jpg

Вера переселилась в валдайское село Берёзовский Рядок, где ей понравилосьбогослужение и благочестие прихожан местной церкви, и она согласилась по просьбе крестьянина Прокопия Трофимова погостить там некоторое время. 

Жила она там в отдельной избушке, где принимала только детей, рисуя для них изображения Христа и Божьей Матери, обучая чтению молитв и грамоте.Такая жизнь Веры продолжалась около 9 месяцев и вызвала подозрение у полиции. В 1838 году Вера Александровна была арестована за отсутствие паспорта. 

По этапу её отправили в Валдайскую тюрьму, где согласно легенде на вопросы о её фамилии и происхождении она отвечала следователю: «Если судить по небесному, то я — прах земли, а если по земному, то я — выше тебя».Следователь продолжал настаивать и добился лишь того, что Вера Александровна окончательно перестала отвечать на вопросы. После этого в течение 23 лет и до самой смерти она уже не раскрыла рта, лишь иногда отвечая на вопросы посредством записок или крайне редко обрывками фраз.

Полиция сочла странную арестантку сумасшедшей и после полутора лет заключения в Новгородской тюрьме её отправили в Коломовский дом для умалишённых, где она провела ещё полтора года. Во время пребывания в доме для умалишённых Вера написала сочинение «Плач Богоматери при крестных страданиях Сына Ея Господа Иисуса».Сохранились записи Веры Александровны, относящиеся к этому периоду её жизни. О своём пребывании в лечебнице она писала:

Мне хорошо там было; я блаженствовала там… Благодарю Бога, что Он сподобил меня пожить с заключенными и убогими. Господь не то ещё терпел за нас грешных!

 

Жизнь в Сырковом монастыре

В Коломовском доме умалишённых Веру разыскала местная благотворительница — графиняАнна Алексеевна Орлова-Чесменская (дочь Алексея Орлова) и предложила «молчальнице» поселиться в Сырковом монастыре. Сообщают, что сведения о Вере она получила из Петербурга.За давшей согласие Верой приехала игуменья монастыря и отвезла её в обитель. 

О переселении Веры в монастырь был издан указ Новгородской духовной консистории от 10 апреля 1841 года в котором указано что в монастырь Вера помещается на содержание за счёт графини Анны Орловой. По словам церковного историка графа М.В. Толстого Веру в монастыре приняли враждебно. Игуменья ездила к Петербургскому митрополитуСерафиму с просьбой выслать молчальницу из монастыря. На эту просьбу митрополит ответил:

Ах ты дура баба! Да нас скорее с тобой выгонят, чем её; и вспоминать об этом не смей.

Вера поселилась в отдельной келье-избушке, внутри которой была единственная выбеленная комната и ведущие в неё маленькие сени. Из мебели в келье был шкаф с книгами, аналой для чтения Священного Писания, медный самовар, два деревянных стула, кровать и часы с кукушкой . На них Вера заклеила изображение сцены пастушеской жизни цитатами из Писания о смерти и будущей жизни.

Сторонники легенды указывают, что её келья была «точной копией» кельи Фёдора Кузьмича в Сибири (отшельник, которым по легенде дома Романовых стал император Александр I), что представляется весьма проблематичным ввиду большого расстояния и сложности связи с сибирскими городами и в особенности с отдалёнными посёлками.

 Келейной иконой Веры был образ Христа в узах, бывший при ней ещё со времён пребывания в доме для умалишённых, перед ним она поддерживала негасимую лампаду. Спала Вера на кровати, покрытой тонким войлоком, подкладывая по бокам поленья дров, что образовывало для неё подобие гроба, напоминая о кратковременности жизни.

Первой келейницей Веры стала монахиня Мариамна, страдавшая падучей болезнью. Как и многие сёстры, она поносила Веру и однажды, по словам Н. Грузинского, священника Сыркова монастыря, подвернула ногу после неуважительного выказывания о молчальнице, что было расценено как Божье наказание.

 Новую келейницу назначила из своих дворовых графиня Анна Орлова. Монахиня Амфилохия (умерла в 1901 году) была глуха, и сторонники существования некой тайны, связанной с сырковской молчальницей, утверждают, что графиня, будучи посвящённой в неё, специально выбрала глухую прислужницу, чтобы та не могла услышать, если Вера в бреду или по забывчивости скажет что-то о себе.

 

В монастыре Вера Александровна до самой смерти вела уединённый и весьма аскетический образ жизни, ограничивая своё нахождение в монастыре кельей и церковью (исключение составлял её традиционный выход на праздник Пасхи, когда она поднималась для молитвы на монастырскую стену).

Духовником Веры был священник Иоанн Лебедев, которому она исповедовалась путём записок, которые тот после совершения таинства сжигал в пламени свечи. Большую часть приносимой ей пищи (затворница не пользовалась общей монастырской трапезной) отдавала нищим или скармливала птицам. В одежде Вера была неприхотлива: в келье носила белое коленкоровое платье и чепец, для выхода в храм надевала люстриновый салоп (зимой надевала старую ватную шинель), шапочку и платок.

За время пребывания в Сырковом монастыре Вера получила репутацию прозорливой, особенно это проявилось в её предсказаниях смерти или выздоравливания больным младенцам (об этом она сообщала знаками или жестами).Многие посетители обращались к ней с просьбами помолиться о них или их близких, что Вера тотчас делала, прося в ответ молиться за неё. Желавшим что-то получить от неё на память она дарила склеенные ею из простой бумаги маленькие коробочки, которые она украшала крестами, изречениями из Священного Писания и наполняла хлебными сухариками. Также Вера вязала из гаруса (шерстяная пряжа) чётки.

Сохранилось предание, что в 1848 году молчальницу навестил император Николай I, несколько часов проговоривший с ней за закрытыми дверями, причём на его слова монахиня отвечала письменно, и её ответы заняли несколько листов бумаги. Уходя осторожный или галантный император вежливо поцеловал руку монахине и сжёг её записи в пламени лампады.В числе других посетителей Веры были митрополит Новгородский, Санкт-Петербургский, Эстляндский и Финляндский Григорий (Постников), граф и писатель Михаил Толстой.

 

Смерть

В Страстную субботу (22 апреля) она исповедовалась(подала священнику письменный текст исповеди), а когда он после прочтения вернул ей его, то Вера встала на колени и перевернула лист— там было написано «Батюшка, помолитесь Господу о поминовении души моей. Конец мой близок и дни изочтены суть».

На Светлой неделе 27 апреля она как обычно поднялась на монастырскую башню, смотрела на Новгород и молилась, позже пошла к северным вратам монастыря и от них смотрела на Хутынский монастырь. Подобрав несколько прутиков, Вера пошла к южной стороне соборного храмаВладимирской иконы Божьей Матери, положила прутики на землю и, сделав три земных поклона, указала на них рукой, определив этим место своего погребения.  Как указывают приверженцы легенды, это место располагалось рядом с могилой игуменьи Александры Шубиной, которая в мае 1793 года была крёстной матерью императрицы при её переходе в православие.

По возвращении в келью у затворницы был сильный жар, свидетели её последних дней жизни сообщают, что у неё было воспаление лёгких. 30 апреля она была уже очень слаба, путая буквы она пишет записку игуменье с просьбой соборовать её, прося, чтобы при этом таинстве присутствовали только священник и настоятельница. Добавляет: «прошу и умоляю вам ни убирати меня», то есть не совершать омовение её тела после смерти. 5 мая её исповедали и причастили, келейница, отведя священника в другую комнату, просила прийти на следующий день и вновь причастить умирающую. В это время в комнату вошла Вера, перекрестилась на икону Спасителя и указала рукой на землю. Этим жестом она предрекала больным смерть.Обратно в комнату она вернулась только с помощью келейницы. Всю ночь продолжалась агония, Вера молилась, в 4 часа над ней была прочитана отходная молитва. Около 6 часов утра 6 мая 1861 года Вера Молчальница умерла, так и не открыв своего подлинного имени и происхождения.

Предсмертную просьбу Веры не исполнили и обмыли её тело. На нём обнаружили холщовый корсет с зашитыми на уровне сердца записками: первая — молитва Христу Спасителю о помиловании её души и вторая, которую не смогли прочитать из-за ветхости. На третий день после смерти маслом был выполнен портрет Веры на смертном одре, снимки с которого были разосланы многочисленным лицам. Погребение совершили на пятый день после её смерти в могиле, вырытой на месте, которое Вера перед своей кончиной обозначила прутиками.

Памятник, поставленный на средства петербургского купца на могиле Веры, напоминал гранитный гроб на бронзовых львиных лапах, стоявший на гранитном же пьедестале. С западной стороны могилы была установлена икона святой мученицы Веры, с южной выбита следующая надпись:

Здесь погребено тело возлюбившей Господа всею крепостию души своея и Ему Единому известной рабы Божией Веры, скончавшейся 1861 года мая 6 дня в 6 часов вечера, жившей в сей обители более 20 лет в затворе и строгом молчании, молитву, кротость, смирение, истинную любовь ко Господу и сострадание к ближним сохранившей до гроба и мирно предавшей дух свой Господу.

 Во царствии Твоем, помяни Господи рабу Твою и подаждь от земных трудов и скорбей упокоение небесное.

 До настоящего времени могила не сохранились, кладбище было разрушено, и через него проложена дорога. Памятная плита Веры Александровны и кенотафвосстановлены возле стен Владимирского собора монастыря.

Сохранились зашифрованные записи Веры Александровны, которые до сих пор не были опубликованы и исследованы.Также после её смерти остались сделанные её рукой выписки из Евангелий, монограммы «ЕА» и «П» чернилами и киноварью, а также переписанные чернилами и карандашом жития святых и позолоченный крестик с прядью белокурых волос (распятие вместе с копией портрета Веры были обнаружены в 1892 году в вещах покойной игуменьи Валдайского Короцкого монастыря).

 

Рождение легенды

Слухи о том, что императрица Елизавета Алексеевна в действительности не умерла, но вслед за своим мужем «отреклась от мира», стали ходить вскоре после её смерти. Сложившаяся легенда звучала следующим образом: императрица, проезжая через Белёв, дала знать некой помещице (чьё имя никогда не называлось), что желает остановиться в её доме. По приезде императрица, прикрыв рукой глаза, посетовала, что в зале «слишком много света» и категорически приказала его «уменьшить», после чего слуги, бросившиеся выполнять приказание, оставили гореть только две свечи. После этого Елизавета Алексеевна, ссылаясь на усталость, пожелала остаться одна.

Хозяйка поместья удалилась в другую часть дома и не раздеваясь прилегла на диван, но её подняли в полночь, объявив о кончине императрицы. Помещица приблизилась, чтобы поцеловать руку покойной (причём императрицу до этого времени уже успели переодеть и переложить на стол), и якобы поняла, что перед ней находится совершенно иная женщина — как иногда полагают, вместо блондинки —брюнетка. Протоиерей Покровский сообщает, что ночью в дом помещицы был приглашён священник из Белёвского духовного училища, который исповедал и причастил какую-то закутанную женщину. После того как гроб с телом Елизаветы Алексеевны, запаянный в Белёве по указанию императора Николая I, увезли, в доме местного священника Донецкого появилась некая странница. Её отличали хорошие манеры и высокая образованность, на вопрос хозяев о её происхождении ею был дан ответ: «Кто я такая, я сказать не могу, а что я странствую, на это Божия воля».После этого в городе появился слух, что эта странница — императрица Елизавета Алексеевна.

Сторонники легенды ссылаются на некие неувязки, якобы случившиеся в последние месяцы пребывания царственной четы в Таганроге. Так, вспоминают, что императрица, оказавшись в Таганроге, «неожиданно стала поправляться», что плохо согласуется с тяжёлым сердечным недугом, которым она якобы страдала. Также ссылаются на выдержку из письма императрицы, в котором она пишет о муже: «…Пока он здесь останется, и я здесь останусь: а когда он отправится, отправлюсь и я, если это найдут возможным. Я последую за ним, пока буду в состоянии следовать» — при том, что в противоречие собственным словам императрица ещё на четыре месяца задержалась в Таганроге — видя в этом намёк на её якобы «посмертную» судьбу. 

Также в месяцы после смерти царя Елизавета Алексеевна была в состоянии отдавать распоряжения и ездить на панихиды, что свидетельствует по предположению сторонников легенды о том, что её здоровье отнюдь не было столь плачевным, как то доносил в Петербург Логвинов.