Заключительная сцена данного эпизода в Смоленском соборе идентична иконному клейму и отличается от трактовки в росписи Покровского собора. Она объединена в одну большую композицию с сюжетом о Патриархе Германе и расположена на северной стене слева от портала. В левой части композиции изображена группа людей, отворачивающихся от иконы, на которую указывает князь, – «и показа князь перстом образ всем вшедшим с ним, чии будет вопросив», правее – икона, под которой два стоящих с воздетыми руками и один припадающий человек, все трое с нимбами. Иконография этой сцены неясна, и по тексту сказания, в котором говорится о торжестве христиан, установить, кто изображен с нимбами, не удается. В росписи Покровского собора представлена традиционная сцена поклонения иконе, нет изображения князя и все персонажи без нимбов.69

Три последние эпизода посвящены Патриарху Герману. Первый – моление Патриарха Германа перед иконой Богоматери и заказ копии, расположенный в правой части композиции вблизи оконного откоса, оказался сокращен по сравнению с росписью Покровского собора и клеймом иконы, в которых представлены совершенно идентичные сцены. Патриарх Герман здесь в монашеских одеждах, так как свое путешествие в Палестину он совершил еще до избрания на патриарший престол. Композиция справа от портала целиком посвящена второму сюжету – император-иконоборец Лев Исавр изгоняет Патриарха Германа. Лишь у правого края изображена фигура Патриарха, относящаяся к следующему эпизоду. Иконография этой сцены близка росписи Покровского собора и совпадает в деталях с клеймом иконы – Патриарх Герман с монахами стоит перед императором, за спиной которого бес. Последняя сцена цикла разделена в росписи Смоленского собора на две части: слева от окна – Патриарх Герман на берегу моря в молении перед иконой Богоматери, справа от окна – Патриарх, склонившись, опускает икону в воду. В Покровском соборе и в клейме иконы оба момента представлены в одной сцене. В Покровском соборе сюжеты, связанные с Патриархом Германом, расположены в верхнем ярусе росписи на четырех гранях северо-западного столба, и там имеется еще одна сцена – Патриарх Герман (в саккосе, а не в монашеской мантии) в молении перед иконой Богоматери в Константинополе.

Сопоставление циклов Сказания о чудесах Богоматери «Римляныни» Смоленского и Покровского соборов и иконы из ростовского Борисоглебского монастыря показывает, что последовательность эпизодов и иконография сцен во всех случаях одинакова.70 Совпадение мелких иконографических деталей позволяет предположить, что авторы иконы и росписи Смоленского собора пользовались одним и тем же образцом, возможно, это была иллюминированная рукопись, в которой были проиллюстрированы и чудо от иконы при Юлиане Отступнике, и следующее за ним чудо в храме Энея. Вместе с тем наличие тождественых композиций в Покровском соборе и клеймах иконы, а также особенности иконографии чуда с храмом в Смоленском соборе, где объединены детали обоих вариантов, говорят о том, что все три иллюстративных цикла связаны. Датировка росписи Покровского собора 1570-х гг.71 позволяет относить возникновение иллюстраций к сказанию ко времени Ивана Грозного. В конце 80-х гг. XVI в., когда ключарь кремлевского Архангельского собора заказывал икону, в распоряжении художников уже имелся образец, более подробно иллюстрирующий сказание, чем росписи Покровского собора.

В отличие от сюжета с ризой Богоматери включение в роспись Смоленского собора истории Лиддской-Римской иконы не связано с какими-либо обстоятельствами восшествия на московский престол Бориса Годунова. Но причины следует искать в программных установках Бориса Годунова, в период правления которого последовательно реализовывалась идеология, разработанная в середине столетия Митрополитом Макарием и Иваном Грозным. Центральным пунктом этой идеологии была демонстрация факта преемственности православного Московского царства по отношению к Византии. В связи с этим особое значение получило утверждение культа наиболее почитаемых древних святынь, к числу которых, несомненно, относилась Римская-Лиддская икона. Однако в «краткой» редакции сказания в росписи Смоленского собора заметно переставляются акценты. История Нерукотворного образа Богоматери и его списка сосредоточивает внимание на Патриархе Германе. Сюжеты, связанные с нечестивыми (Юлиан Отступник) и благочестивыми (Феодора) императорами, как и чудесные перемещения иконы, опускаются, и на первый план выдвигается Патриарх как главное действующее лицо. Если учесть, что и в «Повести о неседальном», представленной на северной стене собора, Патриарх также занимает центральное место, то этот факт представляется неслучайным. В ситуации утверждения Патриаршества на Руси темы росписи нижнего яруса Смоленского собора приобретали программный церковно-государственный характер. Стройная и логически выверенная программа росписи собора, концентрирующая внимание на важнейших символических темах, актуальных для конца XVI в., позволяет все элементы живописного убранства интерьера относить к единому плану, скорее всего разработанному при непосредственном участии Бориса Годунова и осуществленному согласно стенной летописи в 1598 г.

Н.В.Квливидзе

• < Назад
• Вперёд >